Она не ушла дальше летописей французского двора, поэзии Оссиана, идиллий Бернарден де Сен-Пьера и картин Греза. Прочно связанная с прошлым, которое она изучила по семейным архивам гораздо лучше, чем современную историю своей новой родины, Кэт мало-помалу отважилась завести разговор о славных делах Франции, Крестовых походах и Людовике Святом, Жанне д’Арк, герцоге Бургундском и плеяде золотого века.
Морис Рембо слушал ее с восторгом, убеждаясь в ее серьезном и разностороннем образовании, прочно установившемся вкусе, любви ко всему прекрасному и великому. Он благословлял случай, забросивший его на одну из скал далекой Полинезии, чтобы найти скрытое здесь сокровище.
Майор окончил свою беседу.
– Кэт занимает вас своей болтовней, господин Рембо… Она говорит, конечно, о Франции, о «милой Франции», как говорили в старину. Я обещал поехать с ней в Париж, когда меня уволят от командования крепостью! Бог знает, когда это будет, ввиду начинающихся у нас ужасов войны!
Девушка, покраснев, прервала разговор. Инженер стал с увлечением, чувствуя на себе насмешливый взгляд Форстера, выражать удовольствие, доставленное ему этой беседой, и в эту минуту раздался резкий, нервный и нетерпеливый стук в дверь.
Не дождавшись ответа, стучавший вошел в каземат.
Это был человек исполинского роста с утомленным лицом, с длинными усами, напоминающий средневековых всадников, так картинно изображаемых на гравюрах. При нем была шпага, револьвер на перевязи и на голове шляпа, которую он не успел снять.
– Господин комендант! – сказал он.
Но майор Гезей встал и с изысканной вежливостью промолвил:
– Господа, позвольте вам представить моего старшего офицера, капитана Бродвея.
– Господин комендант, – начал вновь прибывший, – простите мое неожиданное вторжение. И вы, мисс Гезей, также…
Он не мог говорить от сильного волнения.
– Вы принесли дурные вести, Бродвей? Наши башни, вероятно…
– Очень дурные вести! Но дело идет не о башнях… Водохранилище опустело…
– Каким образом… – говорите!
– Опустело, комендант! Опорожнено в эту ночь… Это, несомненно, новый удар со стороны этих проклятых япошек… И совершенно непонятно, каким образом выпущена вода…
– Как? Непонятно?
– Я входил в воду, искал… Потеряв надежду найти причину, я пришел предупредить вас.
И в самом деле, ноги офицера промокли до самых колен и с его рукавов, которые, вероятно, были погружены в воду, она струилась на паркет.
Лицо майора сразу побагровело, и он бросился из комнаты, а вслед за ним ушел и лейтенант Форстер.
