Он придвинулся к столику, на котором лежали письмо и завещание, и взглянул нерешительно на бумаги, в которых заключались последние слова и последняя воля его жены и друга.
– Что в этом письме? – произнес он задумчиво. – Ну, конечно, упреки! Завещание касается, разумеется, дочери! Мне жаль, что обстоятельства сложились таким образом!.. Екатерина была благородная женщина, и, что всего важнее, она меня любила!.. Она надоедала мне иногда наставлениями, но была моим лучшим и единственным другом. Всегда добрая, всегда кроткая, она вела себя безукоризненно! Время летит так быстро… Казалось, только вчера стоял с ней под венцом, а ее уже не стало! Умерла! Это слово звучит странно… И я тоже умру, и после моей смерти… но надо признаться, что жизнь не легче смерти, когда внутренний голос твердит ежеминутно: «Берегись, берегись!» Моя страсть к Анне Болейн давно сменилась глубоким отвращением; мне страшно надоело притворяться. Екатерина скончалась, и я теперь свободен; да, но сколько преград придется преодолеть, чтобы достичь цели! А упрямство мое растет с годами, препятствия лишь разжигают мои страсти: я не терплю противоречий от кого бы то ни было и ненавижу весь род человеческий! Эй, ратники и пажи и все подданные моей верховной власти, кто из вас может дать мне желанный покой?
– Вы изволили звать? – сказал молодой паж, вбежав в кабинет.
– Разве я звал? – спросил с недоумением Генрих.
– Вы громко говорили, и я, ваше величество, услышав ваш голос…
– Что же я говорил?
– Я не расслышал слов.
– Есть кто-нибудь в приемной?
– Милорд Кромвель.
– Пусть он войдет!
Граф Эссекский вошел; он был в глубоком трауре; король посмотрел на него испытующе.
– Екатерина скончалась, и весть эта вызвала у меня непритворную скорбь, – произнес он отрывисто. – Ее жизнь, однако, давала повод к смутам! Известно ли вам, что граф Нортумберлендский имел дерзость приехать к ней перед ее кончиной? О чем думают и что творят северные бароны? Есть ли что-нибудь новое в донесениях ваших шпионов и клевретов?
– Значит, испанский посланник виделся с лордом Перси? – спросил первый министр, оставив без ответа вопрос короля.
– Конечно! – отвечал запальчиво король. – Ненависть Перси ко мне не имеет пределов, и я не удивлюсь, если этот надменный и отважный вассал вступит в тайное соглашение с испанским императором.
– Я как раз хотел доложить вам, что шпион, посланный в Линкольншир, напал на след весьма важного заговора: он сообщает мне о тайных сборищах лордов Люамби, Невилла, Дарси и Лотимера, и вы, ваше величество, можете быть уверены, что во всех пяти графствах северной части Англии скоро вспыхнет мятеж!
