– Так она умерла? – спросил Генрих VIII, и сердце его сжалось от незнакомой до сих пор тяжелой тоски.
– Да, умерла! – ответил отрывисто Шапюис, с трудом сдерживая негодование.
– Шапюис! Это была честная женщина! – проговорил король.
– То есть, вернее сказать, это был Божий ангел в человеческом обличье, – сказал тихо Шапюис.
– Вы совершенно правы, и я очень жалею, что не смог проститься с ней.
– Но вы, ваше величество, уже давно знали, в каком она состоянии; я столько раз просил облегчить ее участь, но голос мой был подобен гласу вопиющего в пустыне, хотя просьбы мои были умеренны. Но, как бы то ни было, она умерла, не увидевшись с дочерью, и это отравило ее последние минуты.
– Так она умерла, проклиная меня? – спросил отрывисто встревоженный король.
– Нет, она призывала благословение Божье на вас и ваше царствование.
Посланник произнес с усилием эту фразу; его душил гнев. Король не отвечал.
– Она сказала мне, что слова молитвы о вас будут последними в ее жизни, – продолжал он, по-прежнему не поднимая глаз.
Генрих VIII молчал.
Посланник отступил на несколько шагов.
– Я надеюсь по крайней мере, – сказал он резким тоном, – что вы, ваше величество, соблаговолите вспомнить, что умершая королева была родной теткой моего императора! Подле ее тела осталась только девушка, разделявшая с ней тяготы изгнания, да граф Нортумберлендский.
– Как? Лорд Перси? – воскликнул с изумлением король. – Что могло побудить его приехать к Екатерине?
– Это мне неизвестно, но я видел его, – сказал сухо посланник.
У короля мелькнула мысль о заговоре против него; он встревожился, но не подал виду.
– Я понимаю вас, – отвечал он посланнику с заметной торопливостью, – Екатерина будет погребена с королевской пышностью. Вы можете идти!..
– Мне остается передать вам последнее желание покойной королевы. Она просила, чтобы вы позаботились о ее старых слугах! Они теперь нуждаются в самом необходимом, и мысль о них тревожила умирающую.
– Все будет сделано, – сказал сердито король. – Испании и Австрии нет надобности вмешиваться в подобное дело.
– Итак, тело ее будет погребено со всеми почестями…
– Да, – перебил король, – я и все мои подданные будут носить по ней шестинедельный траур! Можете говорить во всеуслышание, что это моя воля! Уйдите же теперь, мне хочется побыть одному! Я позову вас после!
Посланник поклонился с церемонной вежливостью и вышел твердым шагом из королевской комнаты.
– Этот испанский гранд не выбирает выражений! – проговорил король, посмотрев ему вслед. – После свидания с Екатериной он настроен еще более враждебно ко мне. Итак, ее уже нет! Я никак не могу привыкнуть к этой мысли!
