Браун, съежившись в кресле, извлеченном из поуверэнджина, стучала от мороза зубами. Пытаясь хоть как-то согреться, смежила веки и заставила себя расслабиться. Однако холод пробирал ее насквозь. Девушка силилась вспомнить самый жаркий и приятный день в своей жизни (проверенный метод согреться).
Она перебирала в памяти ярчайшие эпизоды из жизни. В голове внезапно возникло воспоминание о поездке с родителями на морское побережье. Лишь один день из этого круиза прочно засел в ее памяти. Она с родителями сидела на песчаном берегу. Убаюкивающая мелодия теплого моря, ласкающий слух прибой, лазурный свод небес и летнее солнце, чистый прозрачный ветерок и ощущение головокружительного счастья в груди. Эллен припомнила каждый миг того дня, почувствовала свежесть соленого моря, и воспоминания согрели ее. Окружавшая ее обстановка исчезла, тело стало невесомым и легким. Она больше не ощущала ни головной боли, ни смертельной стужи. Расслабленный и согретый видением организм ощутил необычайное чувство счастья.
— Папа, папочка… — позвала она сидящего рядом с ней в виденье мужчину.
Мистер Браун обернулся. Его ласковая улыбка умиротворила сердце дочери. Эндрю молчал, но его глаза говорили больше, чем могли сказать слова. Вспомнив самую большую утрату своей жизни, Элинор залилась горькими и теплыми слезами. Браун дотронулся до лица дочери. Отер ее слезы и утешительно произнес:
— Не плачь, Эллен… Не плачь…
— Возьми меня с собой, папочка… — все еще рыдая, взмолилась дочь. — Возьми меня с собой…
Отец ничего не ответил. Элинор заметила, как сменилась одна картина природы на другую. Теперь она не была на побережье. Ее окутал мягкий, теплый свет. Впереди что-то светило, нечто огромное и невиданной красоты. Этот свет манил Эллен к себе, и чувство блаженства и счастья наполняло ее трепещущее сердце. Тропинка, по которой она шла, также изливала свет, но не схожий с солнечным свечением. У этой местности не было стен, но и пустотой ее невозможно было назвать. Она казалась реальной и ощутимой. Тихая и райская мелодия доносилась откуда-то из пустоты. Браун поспешила туда, чтобы послушать музыку, от которой запела ее душа.
— Элинор… Элинор… — манил ее голос из нескончаемо длинного туннеля.
Спустя некоторое время она добралась до ослепительного светила. Музыка стихла, и она услышала чей-то голос:
— Зачем ты пришла? — Браун молчала. — Тебе еще предстоит выполнить свою миссию в этой жизни. Возвращайся… тебя ждут…
