— Прекратите этот раздор! — вмешался Калветти в перебранку двух лидеров. — Я поддерживаю ваши суждения, Гатеридж, но это не значит, что я стану выслушивать ваши необоснованные и двусмысленные придирки к моему старому другу. Ахмед Али не сделал вам ничего дурного, почему же вы отзываетесь о нем с таким неуважением? Я не стану вмешиваться в ваши разборки с мисс Браун. Дело ваше, ссорьтесь сколько душе угодно. Видать, вам не впервой ввязываться в такие склоки. Но почему из-за ваших разногласий должны страдать и другие люди?
— А между нами нет никаких разногласий! Каждый занимается тем, что считает правильным для себя, — заметила девушка. Если Гатеридж считает, что в этих древних ямах он найдет спасение роду человеческому, так пусть себе рыщет, но не мешает ни мне, ни моим сторонникам заниматься нашим правым делом.
— Позвольте, это ваш механик, как его там…
— Корнелиус…
— Вот-вот! Это он пристал к нашему рабочему с замечаниями и глумился над ним. Послушать его только! Он посмел нагло обвинить нас в бездействии, когда сам всего лишь жалкий механик, — с пренебрежением поддел Дэниел.
— Жалкий механик?! — повысила Браун голос. — Корнелиус один из лучших! Что же касается ваших планов и поступков, так знай, что я и мои люди придерживаемся мнения Корнелиуса. В то время, как мы работаем в поте лица, вы решили поиграть в песочнице, ища там ответы на якобы скрытые тайны.
— Вы несправедливы, мисс Браун. Цель у нас одна, — вмешался Бродель в разговор предводителей.
— Цель может быть и одна, вот только для ее достижения вы избрали неверный путь. Однако ж, если это успокаивает вас, так продолжайте возиться с разгадкой этого послания, только не мешайте впредь нашему плану спасения человечества!
Это были последние слова предводительницы партии людей, готовых покинуть Землю.
Очередной день был на исходе. Долгие и изнурительные труды для обеих сторон окончились. Поужинав, каждый ушел в свой лагерь. После стычек между руководителями произошел раскол сил, и во избежание раздоров люди решили разделить единый лагерь на две части.
Дни стали короче, а ночи затяжными, как нескончаемая резина. И лишь одно было неизменным — смертельная стужа, с каждым днем уносящая все больше жизней. Численность живых уменьшилась, а гора трупов начала возрастать. Даже медикаменты не способствовали снижению человеческой смертности. Одни умирали от недоедания, другие от холода, а третьи, потерявшие надежду, кончали самоубийством.
