6. Об атомных бомбах и кремневых ножах
Требуется известная смелость для того, чтобы защищать науку. Но если не бороться за дело всей нашей жизни, то как оправдать тогда свое присутствие в лаборатории? Говорят: "Это политика, а мы не хотим вмешиваться в политику". Но, право же, честная политика - это прекрасная вещь, которую хотят дискредитировать из дурных побуждений. Фр. Жолио-Кюри
- Ундрич - мой ученик, понимаете, мой ученик! - восклицал профессор Уайтхэч, гневно отшвыривая одну газету за другой. Как они воспевали, восхваляли, славословили дотоле никому не известного Ундрича! А сам Ундрич и Реминдол посмели скрыть от него секрет! Это была неожиданная катастрофа, которую Уайтхэч никак не мог осмыслить. Он заперся в своем кабинете и распорядился никого не принимать, даже Чарльза Грехэма. - Ундрич - мой ученик?! Они посмели назвать его моим учеником? - гневно разбрасывая газеты, кричал в своем загородном особняке профессор Эдвард Чьюз. Разглаживая смятый лист "Вечернего света", он в двадцатый раз перечитывал: "Инженер Ундрич решил задачу, которая оказалась не по плечу его учителю - профессору Чьюзу!" Что делать? Написать этим мерзавцам? Но по прежнему своему опыту он знал, что это бесполезно; кто-кто, а уж "Вечерний свет" наверняка его письма не напечатает. Но гнев требовал исхода, Чьюз просто был не в состоянии сидеть сложа руки и принялся писать. "Ундрич - не мой ученик, - писал он, - хотя бы уже потому, что никого и никогда я не учил, как истреблять людей. Да, это мне "не по плечу", потому что это не задача науки. Ученый палач - все-таки палач, а не ученый. В прошлом Ундрич действительно работал в моей лаборатории, и я очень сожалею, что не сразу раскусил его. Все же я выбросил его из своей лаборатории довольно скоро - во всяком случае до того, как он мог взять что-либо у меня для своего позорного изобретения. Я счастлив, что и в этом смысле Ундрич не мой ученик!" За этим письмом застал отца приехавший к нему Эрнест Чьюз. Старик показал сыну письмо. Тот улыбнулся. - Отец, ты же знаешь, что делаешь это для самоуспокоения. Думаешь, письмо напечатают? - Они обязаны... - Ах, обязаны... Ну, тогда конечно... Отец помолчал и... разорвал письмо. Эрнест сделал вид, что не заметил этого. - Я к тебе, отец, по делу, - сказал он так, как будто бы разговора о письме и не было. - "Ассоциация прогрессивных ученых" организует собрание. Пора уже каждому определить свое отношение к борьбе за мир. Мы рассылаем приглашения всем. - Что значит: всем? - спросил Чьюз. - Всем без различия взглядов. И Уайтхэчу, и Ундричу, и Безье... - Ты думаешь, они за мир? - Нет, не думаю! Но пусть открыто выскажут свое мнение. Пора уже размежеваться. А то ученые, ученые... Все ученые, да разные... - Они не явятся. - Пусть. Этим откроют свое лицо. - Не особенно-то они его скрывают... - Ах, отец, в конце концов, не в этих волках дело. Ведь немало и таких, которые никак не решаются занять определенное место: они "нейтральны"! И когда все эти Уайтхэчи трусливо промолчат - свое действие это окажет, будь уверен!
