– Олег Михайлович, – вступил в беседу лейтенант Невельской, – вы – человек сухопутный, и считаете, что ходить по морям – это то же самое, что путешествовать по почтовому тракту на тройке. А море полно опасностей, и не всегда те, кто уходят в плаванье, возвращаются назад.
– Вот-вот, – проворчал Пирогов, – тем более, что мои старые косточки предсказывают о приближающемся шторме. А мои предсказания редко не сбываются. Так что, господа, не мешало бы к нему как следует подготовиться.
Стоящие на мостике дружно закивали головами. Щукин поморщился – он плохо переносил сильную качку, и отправился в свою каюту.
Где найти львов?
Похоже, что император неспроста познакомил генерала Перовского с гостями из будущего. Николай прекрасно понимал, что рано или поздно русским войскам придется наведаться и в Бухару и в Хиву, чтобы обезопасить южные границы империи от набегов среднеазиатских грабителей. Ведь на Востоке тамошние правители уважают только силу. Других способов договориться с ними, просто нет.
Перовский, познакомившись с материалами, хранившимися в памяти ноутбука Виктора Сергеева, был просто шокирован. Крымская война, причиной которой стала преступная дипломатия канцлера Нессельроде, предательство Австрии, позорная трусость Пруссии, которая принимала решения с оглядкой на Париж, Лондон и Вену – все это поразило генерала до глубины души.
А узнав о позорном поведении командующих русской армии на Дунае и в Крыму, Перовский пришел в бешенство. Он готов был чуть ли не сию минуту помчаться в Петербург, чтобы найти там и вызвать на дуэль светлейшего князя Меншикова. Александру и Виктору с большим трудом удалось успокоить генерала.
– Боже мой! – воскликнул Перовский, – лучше бы мне не знать всего этого! Какой позор, господа, какой позор! Генерал Кирьяков грозился «закидать противника шапками», а в сражении при Альме был пьяным и самовольно оставил ключевую позицию, из-за чего и было проиграно сражение. А генерал Жабокрицкий, из-за нераспорядительности которого мы проиграли сражение при Инкермане!
– Василий Алексеевич, – сказал Сергеев, для которого Крымская война была, скажем так, «фамильным хобби», – этот самый Жабокрицкий в мае 1855 года ослабил гарнизоны Камчатского люнета и Селенгинского и Волынского верков в Севастополе. А когда ему доложили о подготовке противника к штурму, он вдруг срочно «заболел», и сбежал в тыл, бросив на произвол судьбы доверенные ему войска. Из-за этого французы захватили эти укрепления, что впоследствии привело к падению Малахова кургана и сдаче Севастополя.
