Сережка, как водится, похамил и убежал. Иногда мне совершенно искренно кажется: я нужен ему только как банкомат: железный ящик, выдающий деньги.
Он убежал куда-то в ночь. По каким-то своим делам. Не важно.
Я стоял у окна и нервно курил. Наверное, в моей позе было что-то картинно-киношное, но я не знал, как еще успокоиться.
Ольга орала. Плакала. Потом опять орала. И снова плакала. И опять кричала.
Если бы сейчас меня попросили вспомнить, что именно она нервно выкрикивала, – мне это вряд ли бы удалось…
Я молчал.
Скандал – это такая нервная история, которая обязательно заканчивается. И только поэтому его можно выдержать. К счастью, ни один человек, даже моя жена, не может орать бесконечно…
Наконец, у Ольги кончились силы.
– Ты можешь мне что-нибудь ответить? Можешь? – это был явно последний крик.
– Ты ведь ничего не спрашиваешь, Оль, – тихо сказал я. – А, собственно, что и спрашивать? Ты же понимаешь, что к этому все шло? И давно?
И тут случилось неожиданное.
Ольга подошла ко мне, обняла, прижалась… Господи, сколько лет мы не обнимались!
А потом произнесла тихо-тихо и спокойно:
– Ты что, Серень, вправду решил, что мы можем просто так взять да и расстаться? Когда люди столько лет живут вместе, они перестают уже быть просто мужем и женой. Они срастаются, понимаешь? Они становятся одним целым. Прожитые годы объединяют так, как ничто больше не объединяет, вот в чем дело. Ты думаешь, я тебя ревную? Ревновать может женщина к мужчине, а я уже давно так к тебе не отношусь, понимаешь? Мы просто одно. Мы можем не видеться, не разговаривать, мы можем даже не знать ничего про то, как и чем каждый из нас живет. Все это не имеет никакого значения. Я тут сериал смотрела дурацкий, называется… Не помню. Не важно. Так там тоже муж от жены уходил… Или жена от мужа? Не суть. И вот там кто-то из них говорил важные слова… Не суть, кто и кому, но слова важные. «Мы дышим с тобой одним воздухом», – они говорили. Понимаешь? Одним воздухом. И если кто-то один уйдет, то второй, рано или поздно, будет искать с ним встречи, потому что воздух один. А без него – шандец, задохнешься. Развода я тебе не дам. Я уже говорила. Будет суд. И все это будет длиться бесконечно. И ты вернешься, дорогой мой Сереня, потому что мы приговорены друг к другу. Приговор – это неприятная штука, согласна. Но он окончательный. И никакому обжалованию не подлежит.
А потом Оля меня поцеловала – страстно, по-настоящему. Как не целовала много лет…
