Не побежал Шодравай от врага, начал биться с ханским сыном.
От их битвы с гор вековые кедры падали, камни с дом величиной со скал срывались.
Солнце три раза на ночлег уходило, а Шодравай и сын хана всё бились. На четвёртый день Шодравай силу стал терять, к земле клониться. На шестой день упал и больше не поднялся.
Сын Алтын-хана, победив Шодравая, хотел сестёр твоих связать, в свою страну песка увезти. Но сёстры твои, чем в руки ханского сына попасть — все семеро в скалу в устье Огузаса ушли. Сын хана им вслед большие камни бросал, они и сейчас, как быки, на берегу Мрас-Су лежат. А слёзы твоих сестёр до сих пор родником со скалы текут. А как ты сюда попал, об этом ты и сам знаешь.
— Почему теперь люди меня сторониться стали? — грустно спросил Мустакай.
— Обижаются, что ты вырос, а голоса людского не хочешь знать, — ответил кайчи, — о людском горе не думаешь.
— Какое же горе у людей? — удивился Мустакай. — Об этом я могу говорить: брат убит, сёстры в скалах остались навеки, я сам живу, скрываясь в пещере…
— Горе в народе большое, — вздохнул Тордай, — сын Алтын-хана сюда едет, сам калан собирать будет.
Мустакай даже в лице изменился:
— Голова моя с плеч слетит. Что же мне делать? У меня ведь нет силы…
— Пойдём в улус, — сказал Тордай, — посмотришь, как наш народ живёт, может там тебе и силу дадут. Потом решишь, что тебе делать.
Мустакай задумался. Шестьдесят раз глазами моргнул, тридцать раз в затылке почесал.
— Ладно, пойду. Если умру на глазах у людей, то хоть кости мои звери по тайге не растаскают.
Когда Мустакай пришёл в улус, люди сперва с опаской на него поглядывали издали. Но Тордай ни на шаг не отходил от гостя. Постепенно и люди стали к нему приближаться. Когда привыкли, показали всё, чему от русских научились: пшеницу и просо сеять, пчёл и кур разводить, огороды сажать, хлеб печь и одежду шить по-новому.
Старики седыми головами качали:
— Низки хотя — горы наши здесь.
Мелки хотя — реки наши здесь.
Кайчи Тордай на кай-комусе заиграл, запел:
— Нет того несчастнее на свете,
Кто родины своей должен лишиться.
— Сыну Алтын-хана не нравится, как мы жить стали. Он хочет силой оторвать нас от родного дома, угнать далеко. Там деревья и цветы не растут, горы там голые и реки без воды, родины он нас хочет лишить.
Сильно забилось сердце у Мустакая, когда услышал он это, заиграли в нём горячие струи. Захотелось ему постоять за народ, отомстить за кровь брата, за слёзы своих сестёр.
Но тут же опустил Мустакай голову и сказал грустно:
