Горы только пожали плечами. В душе не согласны были с Киндик-ханом, но на словах ничего не сумели возразить. Разошлись по своим местам.
Через несколько лун у Пус-Тага дочь Манак и сын Огудун родились.
Пока дети маленькие были, Пус-Таг со всеми в мире жил. А годы заматывались в клубок времени.
Дочка Пус-Тага, в отца, своенравной росла. Когда большая стала — ни с того, ни с сего поперёк реки Мрас-Су вдруг легла. Вода с трудом проходила под её каменным поясом.
Долго река уговаривала Манак:
— Почто так делаешь, Манак? — шумела Мрас-Су, — мне надо скорей к сёстрам и братьям бежать. Меня дед Далай ждёт. Ты ведь сама видишь, что твой отец меня и так стеснил. А теперь ещё ты поперёк легла. Пропусти меня.
Но Манак даже слушать не хотела Мрас-Су.
Мрас-Су напрягала все силы, чтобы пробиться. Но всё было напрасно. Манак только смеялась.
Наконец это заметил отец Пус-Таг.
— Что это ты делаешь, дочь Манак? Зачем реке дорогу загородила? — спросил он и сверкнул глазами.
Ничего не ответила отцу Манак, ещё дальше поперёк реки протянулась.
— А, так тебе и отец не указ?! — закричал Пус-Таг, в гневе вытащил кривую саблю, размахнулся и перерубил свою дочь пополам, по пояс, там, где билась и ревела Мрас-Су.
От этого удара на Мрас-Су до сих пор большой порог остался.
Отвернулся от дочери Пус-Таг, на сына Огудуна глянул. А Огудун спиной к отцу стоит…
— Что всё на восход глядишь? — спросил Пус-Таг. — Не задумал ли ты к Киндик-хану уйти?
Огудун не пошевелился, ни слова отцу не ответил.
— С тобою я говорю, сын! — громко крикнул Пус-Таг.
Огудун молчал.
Совсем рассердился Пус-Таг и саблей ударил сына по шее. Загремели камни, голова Огудуна скатилась на землю.
Вот почему Огудун и теперь с тупой вершиной стоит. А голова его — большая гора — Кара-Таг стала называться.
Услышав про это, встревожился Киндик-хан.
— Зря я, наверное, столько воли Пус-Тагу давал… Однако никто теперь с ним не справится.
Стал вытягиваться Киндик-хан, глядеть через горы на Пус-Тага. Заметил это Пус-Таг и в большую голову Киндик-хана чугунной стрелой прицелился.
— Ах, — подумал Киндик-хан, — врасплох захватил меня Пус-Таг. Знал бы я раньше, не допустил бы этого.
Тут крылатая стрела Пус-Тага прилетела со свистом и разбила голову Киндик-хана пополам.
Пус-Таг железный лук опустил.
— Какой же ты хан, — со мной сладить не мог. Пусть отныне имя твоё будет просто Поднебесный Зуб.
Потом оглянулся Пус-Таг и увидел — один он остался. Дочь перерубил, сын — без головы стоит, жена с горя обратно на Абакан убежала.
