Собака давно нюх потеряла, в заячьих следах не разбиралась, убежала далеко в сторону.
В это время Дятел над лесом покружился и сел на упавшую берёзу, под которой Зайчик лежал.
В смертельном испуге взглянул на птицу Зайчик.
— Опять умер, что ли? — спросил Дятел.
— Ой, ой, я подумал, что ты Сова… — еле слышно прошептал Зайчик.
— Лежи смирно, — сказал Дятел, — я вижу, что у скалы охотник идёт. Ружьё у него одноствольное, держит он его наготове…
— Ой, ой, я больше не могу здесь умирать! — закричал Зайчик. — Убегать, убегать надо!..
Выскочил из-под берёзы и поскакал, куда глаза глядят.
Раздался выстрел. Заяц подскочил и упал на снег.
Поглядел на упавшего Зайца Дятел, покачал головой и сказал:
— Однако удивляться нечего, трус всегда так глупо умирает.
В долине Мрас-Су это было. По осенней тайге шёл сытый Медведь. Жёлтая трава под его лапами шуршала. Листья берёз и осин падали на его густую шерсть.
Лениво поглядывал Медведь на красные сочные ягоды калины, на пожелтевшие кусты черёмухи.
У горелого пня Медведь увидел муравьиную кучу… но не разорил её. Наткнулся на нору Бурундука… и не разрыл её.
— Вот какой я добрый, — хвалил себя Медведь, — никого не трогаю, никому не мешаю. Хороший я зверь, всем добра хочу. Не понимаю одного: почему пасечник в меня из ружья стреляет, чем я его обидел?
Так, разговаривая сам с собой, Медведь подошёл к болоту. Тут он услышал: кто-то мычит.
— Ага, пёстрая пасечникова корова мычит, — догадался Медведь. — Отомщу-ка я пасечнику! Задеру двурогую! Её пёстрая шкура давно мне не нравится. Шея у неё тонкая, губы толстые. Плохие телята у неё, в прошлом году бычок совсем невкусный был…
Медведь стал припоминать всё плохое, что он замечал в корове, но рассердиться все-таки не смог.
— Как убивать буду, если у меня на неё зла не хватает? А потом ведь я очень добрый, на плохую корову сердиться не могу. Пойду только взгляну: что она на болоте делает?
Медведь пробрался сквозь заросли тальника и увидел между кочками рога коровы.
— Какого лешего ты лезла сюда, пёстрая? Думала или не думала, как отсюда выбираться будешь?! Головы своей не жалеешь, однако! — стал он упрекать корову. — Если ты утонешь, кого обвинять будут? Меня! Скажут: Медведь съел!..
Медведю стало жалко себя до слёз.
— Ладно уж, вытащу тебя, пёстрая, — сказал он. — Сделаю доброе дело для пасечника! Пусть знает, какое у меня сердце!..
— А ну, держись! — рявкнул Медведь, уцепился за рога, рванул, что было силы, и… оторвал у коровы голову.
