Синьора продолжала орать, как участвующая в потасовке, случившейся на базаре, торговка. Официант стоял бледный как мел, заляпанный едой. Хозяин продолжал свою пылкую речь, энергично жестикулировал и умоляюще смотрел на кастосо (дорогую) синьору.
— Лора! Прекрати! Что на тебя нашло? — сердито обратился к жене супруг, вышедший, наконец, из ступора. На секунду воцарилась тишина. Итальянцы вздохнули с облегчением.
Лора повернула к мужу искаженное гневом и ненавистью лицо. Он сам чуть не заорал, потому что сейчас его молодая жена не имела ничего общего с милой хорошенькой девушкой с бархатной кожей и очаровательной улыбкой. В данный момент на него смотрела горгона. И хотя растрепанные волосы не извивались и на их кончиках не разевали пасти змеиные головы с трепещущими раздвоенными языками, зрелище от этого было не менее пугающим.
— Что, ты, сказал?! — спросила, превратившаяся в героиню древнегреческих мифов женщина, звенящим голосом. — Недоносок! Вместо того, что бы, как нормальный мужчина, вступиться за жену, на которую нападают эти неумытые итальяшки, ты, смеешь говорить мне «Прекрати!», — дальше шел новый поток ненормативной лексики, на этот раз, адресованный уже мужу.
В голову Геннадия полетела хрустальная солонка. Он едва успел увернуться. Позади, послышался звон разбившегося стекла. В голове, избежавшей удара увесистым предметом, автоматически мелькнула дурацкая мысль: «Соль просыпалась. К ссоре». Следом за солонкой полетело блюдце, правда, уже не в мужа, а просто на пол.
— Синьора, прегаре! — чуть не плача, снова запричитал владелец ресторана, молитвенно складывая перед собой пухлые руки. Мольба не произвела особого действия.
— Заткнись! Идиот несчастный! — заорала Лора так, что задрожали оконные стекла. Подскочив на полметра, хозяин стал хватать ртом воздух и приобрел малиново-бордовый цвет лица.
Надежда Геныча на то, что отвратительное и пугающее выступление жены, какое-то недоразумение, хоть и весьма неприятное, единичный срыв, случайное затмение, очень быстро развеялись. Вся жизнь Геннадия Орлова превратилась в бесконечные срывы и затмения, в череду заскоков, истерик, скандалов, с криками, воплями, швырянием посудой, опрокидыванием мебели. Гена был в ужасе. Он женился на очаровательной, умной, красивой женщине, а получил буйно помешанную истеричку, монстра, чудовище.
Некоторое время спустя, он даже начал подумывать о разводе. Однажды, совсем уж доведенный до крайности, Гена пожаловался тестю, мол, дочь Ваша, уж извините, ведет себя несколько неадекватно. Раньше такого за ней не водилось? Тестю и врать не хотелось, и уж тем более говорить правду. Неопределенно пожав плечами, он сказал:
