— Ты прямо оратор! — подал голос из заднего ряда качок, которого достала болтовня «птицы-говоруна». — Чего ты к нему пристал? Он тебя не понимает, можешь хоть целый день ему лекцию читать. Он все равно ни слова не поймет из твоей болтовни.
Юлик бросил на него сердитый взгляд. «Еще тебя только забыл спросить, читать лекцию или не читать». Но, видимо, испытывая симпатию и чувство благодарности к маленькому, не владеющему русским, человечку, успокоительно сказал, надеясь, что хоть тот и не понимает слов, но хотя бы интонация ему будет понятной:
— Ладно, чувак, не парься раньше времени. Может, все обойдется. Мы за тебя замолвим словечко перед слугами закона. Расскажем, как ты нас от психа спасал.
— Араве, — снова затряс головой человечек. Юлик разозлился. Хочешь помочь человеку, а он только башкой трясет, да повторяет одно и то же.
— Да понял я уже, что ты аравэ, — сердито сказал он и дальше шел молча и, надувшись, к большой радости своих спутников.
«Да дела. Псих, иностранец. Тут точно все ненормальные. Угораздило угодить в такой переплет» — мрачно размышлял Юлик, глядя себе под ноги и шагая вперед по коридору, нависающему прямо над головой тяжелыми каменными сводами.
Аня, чувствовала, что у нее начинается приступ клаустрофобии, паники, истерики, одним словом нервный срыв. Все пережитое, неизвестность и непонимание, того что происходит, действовали на нее угнетающе, пугающе, приводили в замешательство, отнимали способность соображать и держать себя в руках. Ей было ужасно страшно. По хмурым лицам спутников она видела, что и они не в восторге от всего этого приключения. Даже крашеная звезда, наконец, отстав от их проводника, притихла и шла молча, уже не восторгаясь как перед этим «натуральностью и реалистичностью».
Впереди показался свет. Маленький проводник прибавил шаг, все последовали его примеру, желая, как можно скорее вырваться из этого подземелья и оказаться «на свободе». Желание глотнуть свежего воздуха и оставить весь этот бред позади, переполняло каждого из присутствующих.
— Лабаэ! — приложив палец к губам, сказал человечек. Смысл слова был понятен. Не вполне понятно было, какого черта, нужно соблюдать осторожность и не шуметь, но все пошли чуть медленнее, стараясь не производить лишнего шума. После последней встречи с чокнутым длинноносым, все решили, что лучше прислушаться к маленькому человечку и не нарываться на лишние неприятности.
