Я немного отвлекся. Простите. В общем, когда жизнь моя здесь наладилась, и никто больше не пытался меня ограбить, убить или бросить в темницу, я вновь вспомнил о своей научной работе. Мельницы и лифты для шахт, это совсем не то, чего я хотел, о чем мечтал всю жизнь. Я начал подумывать о возвращении домой. Я снова начал проводить опыты. Но все было безрезультатно. Помня, до какого состояния одержимости я дошел в прошлый раз, я оставил попытки.
Три месяца назад Светлейший Ириогус внезапно тяжело заболел и, спустя неделю, умер. Вдова Светлейшего отправила послание Астарху о кончине брата, и он спешно вернулся во дворец. Через какое-то время он навестил меня и сообщил, что жена брата уверена, что болезнь ее мужа была не случайной. Что он был отравлен. Он описал мне симптомы, но я не медик и не смог с уверенностью подтвердить или опровергнуть ее догадку. Но вдова утверждала, что перед смертью Светлейший прошептал: «Это он убил меня». Я, к сожалению, ничем не смог помочь моему другу. Единственное, что я смог посоветовать ему, так это подумать, кому могла быть выгодна смерть Светлейшего.
После отъезда Астарха мне в голову пришла новая идея по способу искривления пространства, и я целиком погрузился в расчеты. Несколько дней спустя после первого визита, ко мне вновь приехал Астарх. Он был крайне возбужден и сказал, что мой совет оказался чрезвычайно полезен, и он, почти наверняка, знает, что произошло. Но я был так занят собственными мыслями, что, признаться, даже не понял, сначала, о каком совете он ведет речь. У меня из головы, вообще, вылетел наш предыдущий разговор. В ней были одни цифры и формулы, все остальное было для меня не важно. Астарх сказал что-то по поводу того, что он кого-то подозревает и ему нужно проверить и узнать все точно. Я почти не слушал, о чем он говорит, мне не терпелось вернуться к собственному занятию.
В конце концов, он поднялся и уже в дверях сказал: «Поверь, друг мой, если, это — правда, он у меня поплатится собственной жизнью. Клянусь памятью предков, я это так не оставлю!». Почему-то из всего разговора эта фраза, единственная, запомнилась мне слово в слово. И даже какое-то странное предчувствие охватило меня при этих словах. Но Астарх уехал, и я сразу забыл и о его словах, и о нем самом, и вновь принялся за вычисления параметров искривления. И, наконец, я был уверен, что все должно сработать, я нашел нужные значения. Я включил прибор и задал полученные результаты. Тысячное или стотысячное разочарование ожидало меня. Ничего не произошло. Я убрал прибор в специально сделанный металлический шкаф и запер его на ключ. Все, с меня хватит, решил я.
