– И помогло?
– А как же, – сказал трактирщик. – Ты с Верховным еще не встречался?
– Нет пока.
– Так вот. Старик на картине – Верховный.
– Может, лучше мне с ним и не встречаться? – в смятении спросил я.
– Не так страшен Верховный, как его малюют, – сказал Джем. – Когда он про картину узнал, сразу не до меня ему стало.
– Представляю, – сказал я. – А чего он Бьорна в эти Ямы не посадил?
– За картину?! – ужаснулся Джем.
– Ну да, – осторожно сказал я. – Истории такие случаи известны…
– За картину нельзя, – сказал Джем. – Политика. Гильдия богов искусств взбунтуется. Свобода творчества и все такое… А у них с богинями любви и богами плодородия издавна союз. А с богами плодородия все дружат. А богини любви, наоборот, сами со всеми в ладу…
– Не вижу разницы, – заметил я.
– Увидишь, – пообещал Джем. – Короче, за картину в Черные Ямы нельзя. Но и без них жизнь богу испортить всегда можно. Верховный и холуи его знаешь какие пакостные… А ты где с Бьорном встретился?
– У вас там есть озеро. Неприятное такое все, круглое… – Я махнул рукой, показывая направление. – Бьорн здорово рисует. Слушай, он случайно не вегетарианец?
– Бьорн всеяден, – успокоил трактирщик.
Дверь с грохотом врезалась в стену, и я подпрыгнул от неожиданности. Снаружи донесся взрыв хохота, и в трактир, спиной вперед, влетел человек. Я бы на его месте непременно свернул себе шею, но человеку каким-то чудом удалось устоять на ногах.
– Ладно, ладно! – крикнул он наружу хорошо поставленным баритоном, тоже смеясь. – Вы идите, а я, раз уж так получилось, хоть горло промочу!
Поправив за спиной длинный меч, он откозырял распахнутой двери двумя пальцами и пружинящей походкой атлета направился к стойке.
Высокий, стройный и широкоплечий, человек был красив хорошей, мужественной красотой. Открытое волевое лицо, высокий лоб, решительные голубые глаза, белокурые волосы и светлая аккуратная бородка.
– Умираю от жажды, – сообщил он трактирщику и повернулся ко мне: – Честь имею представиться: Ларе Отважный, бог войны. Всегда к вашим услугам!
Трактирщик поставил перед ним большой бронзовый кубок и что-то налил из глиняного кувшина.
– Добрый день, – сказал я, слезая с табурета. – Энди Васин. Очень рад.
– Новенький? – радостно спросил назвавшийся богом войны. – Отлично! Чем намерены заниматься?
– Понятия не имею, – признался я.
– Дело знакомое. Могу копать, могу не копать… – засмеялся Ларе, оглядывая меня с головы до ног. – О! – сказал он, заметив флягу. – Та самая? Неиссякаемая? Славный трофей!
