…Я не заметила, когда появился этот старик. Он стоял в нескольких шагах от прилавка в стороне от очереди и обеими руками опирался на палку. Видимо, мучила его одышка — так медленно, с присвистом он дышал. На старике было поношенное пальто, из-под подола свисал кусок ватина. Заросшее седой щетиной лицо выглядело болезненно, но косматые брови над крупным носом придавали этому лицу выражение некой величавости. Он поставил палку между ног, вытащил из кармана аккуратно сложенную газету и свернул кулек. Очередь насторожилась.
— Не могу найти, где я занимал, — пробормотал он и подошел поближе. Никто не ответил. — Мне только полкило… — и заискивающе посмотрел на продавщицу.
— Не было тебя тут, — огрызнулась какая-то тетка, — и не примазывайся.
— Нет, я стоял, я за бумагой ходил.
— Вот и ищи, где стоял.
Старик пододвинулся.
— Не пускайте без очереди!.. — заверещали вокруг.
Продавщица мельком взглянула на старика и протянула руку за его кульком, но кто-то вышиб кулек, и он полетел в лужу.
— Воли-то рукам не давай! — рявкнула продавщица. — А то воще торговать не буду.
Очередь всполошилась и заклокотала.
— Не отпускайте со стороны!
— Наведите порядок!
— Выкиньте его оттудова!..
— Да вы нелюди, что ли? — взорвалась продавщица.
— Может, человек-то инвалид и право имеет, — засомневалась угрюмая дылда.
— Это нация их настырная, всюду на шармачка лезет… — встряла бабка-каракурт, — гоните его!
Из очереди вышел кудлатый парень.
— Проваливай, папаша, понял?
— Да вы нелюди, что-ли? — взорвалась продавщица, — не видите — ноги у человека больные. Давай, дед, сорок восемь копеек!
Старик поднял трясущуюся руку, но парень с силой толкнул его.
— Вы что… — задыхаясь пробормотал старик и пошатнулся.
— Милицию, милицию зовите! — завизжала бабка и с наскока ударила старика в грудь. Тот выронил палку, хотел было поднять, но парень шваркнул палку ногой, и она отлетела в сторону.
Старик растерянно оглянулся. Очередь ощетинилась, выжидая… Старик снова шагнул к продавщице, протягивая мелочь. На него налетели, сбили с головы шапку. Старик упал.
— Звери проклятые, чтоб вы передохли все! — продавщица выскочила из-за прилавка и протиснулась к старику.
Он лежал на боку и хрипел. Вокруг рта пузырилась пена, пальцы судорожно шевелились, царапая ногтями пальто.
— Уби-или! Человека убили! — послышался истеричный вопль.
Очередь смешалась, раздались свистки, сквозь толпу пробивался милиционер. Кто-то бросился в автомат вызывать «Скорую».
