марионетки, танцующие на резиновых шнурках. Только звук этой шарманки и ее пестрая раскраска значительно уступали той, которая стояла перед отелем «Эксельсиор». Шарманщик был тоже глубоким стариком и отличался от моего знакомого длинной всклокоченной седой бородой. По-видимому, старик ни разу не мыл и не расчесывал ее с той самой поры, как перестал бриться. На голове у него была шляпа, и одет он был в английскую армейскую шинель, доходящую до щиколоток. Среди лающих звуков, стонов и хрипов, издаваемых шарманкой, мне померещились обрывки мелодий из «Богемы», хотя Пуччини никогда не заставил бы умирающую Мими страдать так, как она страдала теперь. Публика состояла из одного человека, но зато он был очень внимательным слушателем. Я узналего: это был один из той группы юнцов, которую я видел перед своим отелем. Одежда его была потрепанной, но опрятной. Вьющиеся черные волосы падали на худые плечи. Под пиджаком выступали острые лопатки, и хотя я стоял в 20 шагах от него, но отчетливо видел в профиль его лицо: скулы, словно у трупа, были обтянуты кожей, напоминающей цветом старый пергамент. Юноша стоял, прислонясь к шарманке, но отнюдь не из сострадания к Мими — без подпорки он просто упал бы. Парень явно был серьезно болен. Малейшее неосторожное движение, и он рухнул бы на землю. Тело его сотрясали неудержимые конвульсии, из горла вырывался то ли плач, то ли стон. Старик, явно понимая, что клиент явно не выгодный, укоризненно причмокивал языком и беспомощно размахивал руками, напоминая курицу-несушку. Старик то и дело оглядывался, словно кого-то или чего-то боялся.
Астрид, не подозревая, что я следую за ней по пятам, подбежала к шарманщику и, словно прося прощения, улыбнулась ему. Обхватив юношу за талию, она оттащила его от шарманки. На какую-то секунду юноша выпрямился, и я заметил, что он высокого роста: дюймов на шесть выше девушки. Высокий рост лишь подчеркивал его ужасную худобу. Глаза были неподвижными и остекленевшими, а лицо как у человека', умирающего от голода. Неестественно запавшие щеки создавали впечатление, что у пего выпали все зубы.
Астрид наполовину вела, наполовину тащила его на себе. Но хотя он весил не больше, чем она, а может,
19-666
даже и меньше, его неуправляемые движения едва не сбивали ее с ног.
Я молча подошел, обхватил юношу рукой (при этом у меня появилось ощущение, что я обнимаю скелет) и освободил Астрид от его веса. Девушка со страхом посмотрела на меня. Вероятно, моя темная кожа не внушала ей доверия.
