А ведь, вероятно, многие его подчиненные считают, что их начальник счастливый человек и что его единственная забота — засадить за решетку побольше преступников.
Не найдя слов для выражения сочувствия (это никогда не удавалось мне), я спросил:
— А эта привычка?.. Когда вы заметили ее?
— Бог знает... Задолго до того, как об этом узнал мой брат. Видимо, много лет назад.
— Некоторые уколы сделаны совсем недавно.
— Сейчас она проходит курс лечения. Вы считаете, что у нее слишком много следов от уколов?
— По-моему, да.
— Герда сторожит ее, как дракон. Каждое утро они вместе ходят в парк. Труди очень любит кормить птиц. Днем Труди спит. К вечеру Герда устает, а меня по вечерам часто не бывает дома.
— Вы думаете, за ней следят?
— Боюсь, что да, хотя не знаю, как это им удается.
— Наверное, через нее они хотят оказать давление на вас?
— Да. Ведь у Труди нет денег, чтобы платить за наркотики. Им невдомек, что я скорее соглашусь на ее медленную смерть, чем скомпрометирую себя. Именно поэтому они и не отступаются.
— Но вы могли бы поместить Труди под круглосуточное наблюдение.
—
—Это можно сделать только официальным путем, а такие официальные просьбы автоматически передаются в органы здравоохранения. Ну, а что потом?
—Только клиника,— согласился я.— Клиника для умственно отсталых детей, а оттуда ей никогда уже не выйти.
— Никогда.
Не найдя никаких других слов кроме «до свидания», я встал и вышел из дома.
Вторую половину дня я провел у себя в номере, просматривая аккуратно подобранные и снабженные перекрестными индексами дела, которые мне передали работники Ван де Граафа. В делах были описаны все случаи, связанные с наркобизнесом, которые произошли в Амстердаме за последние годы. Кроме того, там были материалы по судебным процессам об употреблении наркотиков. Чтение это было весьма полезным и интересным, но, конечно, на любителя. Все, о чем я читал, касалось смертей, деградации, разрушенных семей, сломанных судеб. Много времени ушло на то, чтобы систематизировать перекрестные индексы, но в этих материалах не было стройной системы, и я решил оставить все как есть, тем более что даже у таких опытных людей, как Ван де Грааф и Ван Кльдер, с систематизацией дело обстояло тоже не лучшим образом.
Вечером я спустился в холл, протянул ключ администратору и с удивлением заметил, что прежняя крокодилья улыбка, которой он встречал меня, уступила место почтительному выражению лица. Видно, кто- то посоветовал ему прибегнуть в отношении меня к другой тактике.
