Там виднеется что-то диковинное, никогда прежде не виданное, будто бурлит какое-то море, но не синее, а темное, зловещее… Быстро катятся волны. И видит Борис, что эти волны красного цвета, что это — кровь…
Ужас объемлет его. А волны все ближе да ближе… Поднялся огромный вал, покрытый алою пеной: прольется на город — потопит и люд весь, и самого царя.
Жалобный вопль вырывается из толпы, громок он, но еще громче ропот кровавого моря. Вал вздымается все выше и выше, уже солнце не видно за ним…
Очнулся правитель. Перед ним стоит Кузьмич, плещет ему в лицо холодной водой.
Годунов обвел избу недоумевающим взглядом:
— Где я?
— Хе-хе! — рассмеялся старик. — Да у ведуна, у Кузьмича. Ну что, узнал ли судьбу?
— Узнал, — глухо ответил Борис.
Мысль его уже работала ясно, слабость быстро исчезла, только легкая тяжесть осталась в голове. Ему жутко стало оставаться в избе знахаря.
— На, получи за труд… — промолвил он, опуская руку в карман шубы за деньгами. Но карман был пуст, другой тоже.
Кузьмич с усмешкой смотрел на него.
— Не хлопочи, боярин, я уж взял себе за гаданье, хе-хе! — прошамкал он.
— Как же ты смел? — сурово заметил Борис.
— А не все ль равно? Тебя ж от труда избавил.
Правитель махнул рукой, проворчав:
— Ну, богатей с этих денег, старый хрыч, тать ночной! — и приподнялся с лавки.
— Постой, Борис Федорыч! — назвал его по имени старик. — Как бы тебя котик мой не поцарапал!
Годунов взглянул на кота; он сидел наежившись на плече знахаря, готовясь прыгнуть на правителя.
— Умный он у меня котик, ласковый! Меня, старика, никому в обиду не даст: чуть что — прямо в глаза он ворогу моему вцепится… даже тебе, не глядя, что ты первый на Руси после царя… Известно, зверек-дурачок, где ему званья разбирать? — говорил ведун, гладя кота.
— Да как ты смеешь меня котом травить! — грозно вскричал правитель.
— Я?! Избави бог! Да нешто посмел бы? Чай, ведь у меня одна голова на плечах. Это он сам: не хочет, видно, чтоб ты уходил. Что с ним поделаешь? Сядь лучше, да потолкуем, может, тем временем и котик поуспокоится.
— Говори, что тебе надо? — отрывисто сказал Годунов, опускаясь на лавку.
— Мне что? Мне ничего. Тобою я много доволен, плату ты мне дал, то бишь, сам я взял, щедрую… Чего еще? Вот разве спросить хотел тебя кое о чем. Да ты осерчал на моего котика, так я теперь и говорить боюсь…
— Ну, сказывай живей! — нетерпеливо промолвил Борис.
— Как полагаешь ты умом своим светлым, много ль рублевиков отсыпет мне Василий Шуйский, коли скажу я ему, что ты у меня среди ночи был, о судьбе гадал и все такое?.. Князь Василий куда какой охотник до новостей!
