— Позвольте?
— Конечно! Прошу!
Неожиданно просторный, но низкий зал был заставлен стеллажами с товарами. На полках соседствовали разнокалиберные бутылки и отрезы ткани, консервные банки и кубики махорки, одежда с топорами и косами, под потолком висели сушеные и копченые рыбины. На прилавке рядом со счетами красовалось написанное чьей-то старательной рукой объявление: «Свежее мясо».
— И что же, продадите, коли захочу? — спросил я, указывая на табличку.
— Конечно! И говядина есть, и свинина. Оленину можем предложить.
— Как же вам все это сохранять удается?
— На леднике. Зимой его заполняем, на все лето хватает.
— А это что? — на глаза мне попались стопки бумаги.
— Лубочные картинки.
На листах было напечатано что-то очень похожее на комиксы. Иллюстрации с короткими вставками текста. Некоторые были явно дешевые, черно-белые, на серой грубой основе. Другие, наоборот, поражали качеством рисунков и многоцветьем красок.
— И сколько стоит это искусство?
— По-разному. Те, что попроще, за копейку, хорошие — до полтинничка доходят.
— Покупают?
— Покупают. И для развлечения, и в других целях, например, на стены вешают.
За разговорами солнце начало клониться к закату. Пора было возвращаться. Иначе, боюсь, Барятинский пожаловал бы за мной со всей делегацией.
— Спасибо вам за рассказ, Яков Иосифович, и скорейшего выздоровления дочери.
— Спасибо, господин хорунжий. Жаль, не довелось мне встретиться с наследником престола.
— Не расстраивайтесь, порой судьба подбрасывает нам такие сюрпризы, что потом диву даешься.
Сопровождаемый задумчивым взглядом купца, я запрыгнул в коляску, сидящий на козлах казак щелкнул кнутом.
Вновь потянулись села и города. Канск, Красноярск (здесь меня попросили посадить кедр в гимназическом саду), Ачинск. Караваи на серебряных и золоченых блюдах, ковры, расстеленные на землю, потому что покрывать ее брусчаткой дорого, а асфальт до этих мест еще не добрался.
Я потихоньку привыкал к новому положению. Во время торжественных церемоний мне не хотелось спрятаться, хотя нелюбовь к большим скоплениям людей осталась. Царственно махать рукой и приподнимать фуражку получалось все успешнее. Я больше не контролировал осанку и скорость шага. Правда, садиться на лошадей верхом отказывался категорично. При неимении никакого опыта общения с этими животными подобное было чревато. Военные мундиры все чаще стали покидать свои места в саквояжах и сундуках. Кстати, это обстоятельство подтолкнуло меня заняться «изобретательством». Убедившись, что никто из окружения не знает о таком приспособлении, как плечики, «придумал» их. Новинка от наследника пришлась по вкусу. Она избавляла от необходимости часто пользоваться утюгом. Вешалку показывали торговцам и промышленникам, появилась надежда, что «устройство» пойдет в народ.
