Любовь нахлынула на Джессику одновременно с тугой волной в закрытом на выходной дельфинарии, где Лера, выпускница биофака, показала ей место своей новой работы, искупала ее в бассейне с дельфинами и познакомила с Игорем. В дельфинарий Игорь приехал тем летом из Питера, чтобы изучать поведение тихоокеанских афалинов в неволе. Зимой он собирался защищать диссертацию на более скучную тему, что-то там о непредельных полиненасыщенных… — вздохнула Джессика. Да что теперь вспоминать. Как переехала в Питер и писала, помогая Игорю, названия этих карбоновых кислот на гладком ватмане, формат А3, цветной тушью в полутемной спальне с оранжевой ночной лампой… Как темно и ветрено было на берегах Невы зимой, какой длинной и жаркой оказалась та пневмония, что свалила ее с ног в начале марта. Что вспоминать.
Уехали они из Питера, прожив там полгода, уже мужем и женой, уехали в Миннесоту — отец Джессики готов был взять Игоря к себе в университетскую лабораторию, а сама Джессика, признаться, беззаветно верила в американскую медицину: американская медицина, говорила ей мама, любую женщину может сделать беременной. Медицина, наверное, и смогла бы, но только Игорь сразу засел за докторскую, разослал свои резюме по всем штатам и получил немыслимое предложение от одного из университетов в Мэриленде. Поехал туда один, писал ей письма какое-то время. Какое-то время не писал. Потом позвонил и сказал, что, Джеся, понимаешь, какие дела… Встретил студентку, и, наверное, это серьезно. Хорошо, что у нас нет детей, сказал он.
— Вот как можно так?.. — она проводила бабочку, взлетевшую к нам на окно длинным, темным взглядом, сглотнула слюну. — Хорошо, что нет детей. Не то что сказать, а подумать так?
Я была уверена, что мы сейчас перейдем на другой язык, что ей будет больно бередить свою жизнь по-русски. А она вдруг стала обсуждать со мной частные уроки и сказала, что готова встречаться два раза в неделю в Люксембургском саду.
— Ты же прекрасно говоришь, зачем тебе?! — почти крикнула я. — Купи учебник…
— Мне не просто говорить, — ответила Джессика, — Я должна написать об этом историю. Понимаешь?
Я растерялась и кивнула в ответ. Джессика, ободренная этим, продолжила:
— Взяла и пошла на курсы «Как стать писателем». Вообще, я, знаешь, исключение из правил, меня так и звали в доме. Сама посуди: папа химик, мама пианистка, а я, четвертый ребенок из пяти, ни в химии, ни в музыке ни в зуб ногой… Не знаю почему. Честное слово, я хотела! Но, может быть, потому что братья и сестры все схватывали легче, чем я… Мне было стыдно показать, что я хуже, чем они. Уж лучше не открывать учебник совсем, говорила я себе — будет хоть какое-то оправдание, вроде как будет двойка потому, что ты просто не учил, а не потому, что тупой…
