— Пошли с нами, — сказала Анна. — Чего ты тут одна?
— Вы не подумайте, что я напрашиваюсь, — Брысь вскочила, вздыбила шерсть и дерзко зашипела. — Я кошка, которая гуляет сама по себе!
И она дико замахала диким хвостом.
Вечером они разбили лагерь уже за пределами Ландна. Ян наломал веток и развёл настоящий костёр, но потом долго кашлял, хватаясь за бок.
— А ты старый, — сказала Брысь, увидев его без шарфа и маски.
— Двадцать седьмой цикл, — кивнул Ян. — Конец срока эксплуатации.
Он скрипуче засмеялся, взглянув на Анну, но девочка сидела молча, глядя на огонь.
— Рассказывайте, — сказала кошка. — Как вы очутились тут без ничего и всё такое.
Ян кивнул Анне, и она рассказала. Про Марка и про всё такое.
— У нас с самого начала было немного всего, — закончила она. — И мы взяли только всё самое лёгкое, чтобы можно было идти быстро. У нас есть Н-генератор для воды и концентрата, ещё он делает мыло и салфетки. Очень ограниченный режим, но маленький и сравнительно лёгкий. Есть зажигалка, — она включила лазер, и глаза кошки загорелись.
— Спокойно, — засмеялась Анна, — эта штука разрежет тебя пополам. И есть анализатор и скорчер. У скорчера И/У режим для отпугивания зверей и боевой. Мелочь кое-какая, фонарики, палатка вот. Два цикла назад мы вышли с Урала.
— Тогда время, лежащее впереди, казалось вечностью, — сказал Ян.
— Вечностью… — Брысь улеглась, вытянула лапы и стала смотреть на огонь. — Вы сказали, ваши планеты зовутся Сильмариллы? Почему?
— «Сильмариллион», — ответил Ян. — Священная книга Туннельщиков.
Брысь зевнула.
— Это же древняя сказка. Как она вяжется?
— Ну вот, слушай, — сказал Ян.
Он закрыл глаза и стал читать по памяти:
— За стенами Пелоров валары основали своё владение, что зовётся Валинором; там были их дома, сады и крепости. В этом укреплённом краю валары собрали свет и то прекрасное, что сумели спасти от разрушения; и многое ещё более прекрасное было создано заново, и Валинор стал более красив, чем Средиземье во дни Весны Арды и благословен, ибо бессмертие жило в нём, и ничто не увядало и не сохло в том краю, цветы и листья были незапятнанны, а живущие не старели и не болели; ибо в самых камнях и водах жил благой дух…[7]
Он перевёл дыхание.
— Могу рассказать ещё про борьбу с тварями тьмы и прочее, что прямо в точку бьёт, — Анна вытащила из рюкзака Библию преподобного Симмонса. — У нас теперь ещё одна священная книга есть! Каррамба!
Она полистала её в свете костра.
— А ещё у нас есть песни, — сказал Ян.
