Показали многое: три реактора, электронный линейный ускоритель, генераторы Ван-де-Граафа. Но ничего по термоядерному синтезу; даже словом не обмолвились о нем.
А ведь Курчатов прекрасно знал, что такие работы в Англии ведутся, — газеты изредка, хотя и глухо, упоминали об этом, — и притом именно здесь, в Харуэлле.
Джон Кокрофт, руководитель атомных исследований, неожиданно уехал. Говорили, будто его срочно вызвала дочь в Австралию. А может быть, он, как человек учтивый, придумал наиболее деликатный способ избежать разговоров на эту тему.
— Тонко задумано, — усмехнулся Игорь Васильевич.
Спустя несколько лет, после смерти Курчатова, Кокрофт вспоминал: «В апреле 1956 года произошло знаменательное событие — визит в Англию правительственной делегации СССР, в составе которой был И. В. Курчатов. Я не встречал И. В. Курчатова прежде. На меня произвели большое впечатление его живой ум и страстность разговора о сотрудничестве в области атомной энергии. У нас была очень оживленная дискуссия на ступеньках клуба „Атенеум“, где в своих предложениях И. В. Курчатов шел так далеко, что я не мог ответить взаимностью и не имел никаких представлений о том, как продолжить эту дискуссию. Он предложил прочесть лекцию в Харуэлле, и я согласился договориться об этом».
Курчатов не мог волноваться за исход доклада, доклад был тщательно подготовлен, продуман — и по материалу и по изложению. Но чувствовалось, как с каждой минутой Игорь Васильевич становится сосредоточенней и напряженней. Верно, в нем нарастало ощущение важности события, которое сегодня произойдет, даже какой-то исключительности сегодняшнего дня. Может, он думал о том, что овладение реакцией синтеза не только величайшая научная и техническая, но и величайшая моральная задача физики.
…Да, так это все повернулось. На физиках теперь такая ответственность лежит. Ведь говорят люди, многие говорят: «Если бы эти проклятые физики не выдумали атомной бомбы, насколько спокойнее и легче жилось бы на свете».
Вероятно, не случайно, что как раз те ученые, которые сделали самые фундаментальные открытия, позволившие освободить атомную энергию, наиболее тяжело переживали применение бомбы. Недаром 6 августа 1945 года называли «самым черным днем в жизни Эйнштейна».
Вспомним атмосферу тех дней, самую страшную, жестокую в истории человечества войну, войну с фашизмом.
Деваться было некуда, и тем, кто всю жизнь занимался самой отвлеченной, высокой и чистой наукой, приходилось делать оружие.
