Бензина под завязку,
Проверена запаска
и техталон.
Теперь одна дорога
У нас с тобой, Серега,
держи фасон.
Дать, ротный, поспеши нам
Команду "по машинам!".
Трамблер не заискрится,
Черт ладана боится,
А хочешь жить
бояться не резон.
Вот "афганец" задул. Пыль с песком вперемешку глотаем, До "зеленки" чуть-чуть, ну а там - то ли да, то ли нет. А на той стороне мам в школу сестру провожает, И бабауля моя поливает цветы на окне.
Под рукой теплый руль, а педали и ствол под ногами, И под боком страна, мне плюющая пулей в лицо. Затопить бы ее, эту землю сухую, слезами Тех, кто здесь потерял своих братьев, мужей и отцов.
* * *
- 54
Монолог пилота "черного тюльпана"
В Афганистане, В "черном тюльпане", С водкой в стакане
мы молча плывем над землей. Скорбная птица Через границу, К русским зарницам
несет ребятишек домой. В "черном тюльпане" Те, кто с заданий Едут на Родину милую
в землю залечь, В отпуск бессрочный. Рваные клочья... Им никогда, никогда
не обнять теплых плеч.
Когда в оазисы Джелалабада
Свалившись на плечо, "тюльпан" наш падал,
Мы проклинали все свою работу,
Опять "бача" подвел потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжелый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.
Но надо добраться, Надо собраться. Если сломаться,
то можно нарваться и т+ут. Горы стреляют, "Стингер" взлетает, Если нарваться,
то парни второй раз умрут.
И мы идем совсем не так, как дома,
Где нет войны и все давно знакомо.
Где трупы видят раз в году пилоты,
Где с облаков не вавят вертолеты.
И мы идем, от гнева стиснув зубы,
Сухие водкой смачивая губы.
Идут из Пакистана караваны,
И значит, есть работа для "тюльпана".
В Афганистане, В "черном тюльпане", С водкой в стакане
мы молча плывем над землей. Скорбная птица Через границу, К русским зарницам
несет наших братьев домой.
- 55
Когда в оазисы Джелалабада
Свалившись на плечо, "тюльпан" наш падал,
Мы проклинали все свою работу,
Опять пацан подвел потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжелый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.
* * *
Когда я вернусь, накуплю сыну кучу игрушек, Но лишь автомат на прилавке забуду и танк. Я очень устал от войны на камнях Гиндукуша, Приснился бы дом... Да все вижу ночами Саланг.
Когда я вернусь, если только, конечно, сумею, Пойдем, погуляем, - сынишка мой будет так рад. Но только не там... Я один посижу на аллее Кладбищенской, той, у которой ребята лежат.
