Дмитро Неваляха аккуратно разложил ветошь на седле, чтобы подсохла, и стал карабкаться вверх по склону, чтобы выйти из низины и наблюдать за подходами к месту днёвки.
— Здорово дневали, казаки! — раздался сверху громовой бас.
От неожиданности Неваляха упал, и сполз по склону обратно.
Над краем обрыва возвышался всадник на рыжем коне в типичном для донских казаков облачении: заправленных в сапоги синих шароварах с широкими красными лампасами, синем зипуне, чёрной папахе с красным, свисавшим набок, клиновидным колпаком, с ружьём за спиной и саблей на боку. Большие чёрные усы, закрученные кверху на широком лице, придавали ему солидности.
— Слава Богу! — ответил на приветствие Игнат.
По бокам от первого дончака появились ещё 2 всадника, затем ещё… Игнат насчитал их 11.
— Мы тут коней обычно поим, — сказал дончак.
"Следы, — понял Игнат. — Вот что было не так: следы у воды с этой стороны не от наших коней. В темноте их не заметили, а потом сами натоптали".
— Да и мы вот попоить решили, — ответил он.
— А вы, чи не с Сечи идёте? — подозрительно спросил другой.
Хотя на вид ему было не больше тридцати, из-под лихо заломленной папахи выбивались кудри с проседью.
— Из неё самой!
Седовласый направил коня по тропе в котловину, за ним, друг за другом, начали спускаться на лошадях и остальные. От коней и людей в низине стало тесно. Трое всадников остались наверху. Лежавшие в телегах на бочонках, прикрытых свежевысушенным сеном, запорожцы делали вид что спят, однако их руки уже незаметно сжали рукоятки пистолетов, вынутых из-за поясов.
"А ватажником-то у них не тот, что первым заговорил, а этот, седой", — догадался Игнат.
— А вы что это, сено с собой везёте, не иначе? — подъехав к Игнату, спросил старший дончаков. — Или прячете под сеном чего?
— Было бы нам что прятать!
— А не награбленное ли у царского посланника добро везёте? Нам давеча начальство про это рассказывало, и приказ даден — у таких как вы груз досматривать.
— Да чем же мы не такие?
Игнат постарался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. В чумацкой одежде, но на конях, а не волах, с не успевшей толком отрасти чуприной на головах, и с оружием они были похожи скорее на гайдамаков, чем на чумаков. Седой оголил саблю и ткнул ею в сено на телеге. Конец сабли звучно ударился о дерево, сено расползлось, и из-под него показалась серая крышка бочонка, залитая смолой.
— Сало там, — сказал Игнат. — Торговать везём.
— А ну-ка, распечатывай! — приказал седой.
