Говен заметил волнение Гельмута. Но понял его по-своему:
— Что, не по душе проигрыш? То-то! Вот сейчас я тебе мат поставлю, — майор сделал ход конем. — Шах!
Тиман искусно «проигрывал». Успех окрылял майора. Он даже подобрел и, усмехнувшись, бросил Гельмуту сигарету.
— Можешь закурить, говорят, иногда помогает.
Тиман облизал пересохшие губы и спросил:
— Герр майор, можно вам задать не служебный, а, так сказать, рождественский вопрос?
— Слушаю.
— Герр майор, вы как-то рассказывали, что у вас имеется свое имение. Возле Фрейбурга. Красивые места!
Говен расплылся в улыбке.
— Какой там воздух! Наша, немецкая Швейцария. Как там хорошо сейчас, ты даже и не представляешь.
Гельмут подался чуть вперед.
— Герр майор… Простите за любопытство, какой доход приносит вам имение?
Говен закурил сигару и важно произнес:
— Три тысячи чистого.
«Врешь, голубчик, — подумал Тиман, — на твой счет поступает только тысяча восемьсот сорок две марки».
— А если бы вам сейчас, гepp майор, на стол положили… — Гельмут немного помедлил и мечтательно произнес: — Ну, скажем, сумму, равную десятилетнему доходу. А?
Говен поднял глаза на Тимана, рассмеялся:
— Я не мечтатель.
— А все-таки, — не уимался Тиман. — Скоро Рождество, можно и помечтать. Представьте, что однажды вы открываете кабинет и видите на вашем столе тридцать тысяч марок…
— Глупости, — сказал главный врач, — глупости вы говорите. — И, помолчав, снова рассмеялся. — Коммунист! Мечтатель? Все вы такие… Живете иллюзиями! То народам земной рай обещаете, этот самый коммунизм, то всякие пятилетние планы выдумываете…
Говен ткнул сигарету в пепельницу и продолжал:
— Учиться надо у американцев. Там не мечтают — делают деньги, — и уже совсем другим тоном, видимо вопрос Тимана попал в цель, тихо произнес: — А какая добрая фея их положит на стол?
Гельмут Тиман глубоко затянулся и, медленно выпустив дым, сказал, раздельно произнося каждое слово:
— Что бы вы сказали, герр майор, если бы Кушнир-Кушнарев неожиданно заболел… за тридцать тысяч.
Лицо майора стало жестким. Он впился глазами в Гельмута. Рука эсэсовца медленно потянулась к кобуре, но остановилась. Тридцать тысяч — это, черт возьми, целое состояние! Говен глотную слюну:
— Хорошо, согласен.
У Тимана отлегло от сердца.
— Только не золотыми зубами, — брезгливо поморщился Говен. — Чистой валютой. В марках!
Через полчаса дежурный эсэсовец вручил провокатору повестку, подписанную самим главным врачом: Кушнир-Кушнареву предлагалось немедленно явиться в лагерную больницу для профилактики против сыпного тифа.
