Повесть о военных годах | страница 76
Люди в несвежих белых халатах несут на носилках, ведут под руки раненых — прибыл санитарный поезд. Женщины оставляют свои тюки, корзины, чемоданы, обступают раненых, вопросительно, с тревогой и надеждой, всматриваются в усталые, посеревшие от боли лица. Как знать, может, своего тут встретишь? На войне где-то… Адресами-то растерялись…
С грохотом проносится воинский эшелон. Солдаты в шапках-ушанках, в полушубках и валенках с любопытством выглядывают из дверей теплушек. Вместе с эшелоном возникла, промчалась, стихла песня. Женщины тихо переговариваются:
— Вишь ты, без остановки.
— На Москву пошел…
— Тепло одеты. Воевать сподручней в такой одеже.
Вокзал, с его кажущейся беспорядочностью и суетой, был самой жизнью, со всей суровостью зимы сорок первого года, с волнениями, надеждами, горестями, радостями, присущими жизни как таковой. Здесь не было места душевной растерянности и неясным думам о путях-дорогах. Здесь все было деятельно и конкретно. И, как все, я стала искать возможности быстрейшего отъезда.
Разговорилась с сержантом-летчиком, и он посвятил меня в тайны железнодорожного движения; надежды сесть в пассажирский поезд чрезвычайно мало, да и ехать очень долго, так как в первую очередь пропускают воинские эшелоны. Сержант ждал эшелона «если не с летчиком, то хоть с чем-нибудь похожим». Мимо нас к коменданту прошли три командира-танкиста, и летчик подтолкнул меня:
— Пойди попросись, тут эшелон с танками пришел; они, наверное, оттуда, может, возьмут.
Я, ожидая возвращения танкистов, даже размечталась: а вдруг они в самом деле возьмут меня, и не только в эшелон, а даже к себе в часть?..
Танкисты вышли. Быстро пошла им наперерез, откозыряла и даже каблуками щелкнула:
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
— Пожалуйста.
— Скажите, пожалуйста, если это не военная тайна: вы не из эшелона?
Майор улыбнулся. Это не военная тайна, и они не из эшелона, но, если мне надо ехать, они могут меня взять с собой: отстал их товарищ, и в вагоне есть лишнее место; едут они тоже в Горький.
Через каких-нибудь двадцать минут я оказалась обладательницей нижнего места в купе мягкого вагона в быстро мчавшемся поезде.
В пути наслушалась таких рассказов, былей и небылиц о танках, что не выдержала и рассказала моим попутчикам о своей заветной мечте стать танкистом и тут же попросила их взять меня к себе в часть. Они сами ехали за назначением в управление кадров и заверили, что стоит только мне туда явиться, и все будет в порядке. Танкисты так уверенно об этом говорили, и я так поверила им, что была невероятно обескуражена, когда в управлении мне сказали: