В ушах звенело, пушка больно била в плечо, руки сами рвали спуск. «Скорее, скорее! Ведь в машине раненые».
Наконец мы миновали опасную зону, можно было отпустить рукоятку и снять с плеча упор пушки. Затекли пальцы — даже не заметила, как сильно сжимала рукоятку. У танка комбата остановилась, доложила о положении в батальоне. Хотела забрать и его, но он снова отказался.
— Сдавай раненых и скорее обратно за остальными. Да доложи там комбригу обо всем.
Выслушав меня, комбриг приказал:
— Передайте командиру вашего батальона, что с наступлением темноты он получит и горючее и боеприпасы.
В батальон мы проскочили прежним путем: снова, прижавшись к пушке, стреляла я, каюсь, в «белый свет», но все-таки в сторону врага.
В лощине все окутано дымом. От горького воздуха першило в горле, слезились глаза. Уже несколько часов танки вели бой без поддержки пехоты. Как ни стремились пехотинцы, но не смогли проскочить к нашим машинам.
Панков организовал в лощине настоящий лазарет: раненые у него все перевязаны, уложены поудобнее, и все хлопочет над ними заботливая усатая нянька. Ворчит на непослушных, укоряет слабых, возмущается прогорклым воздухом: «Они ж больные, им разве таким воздухом дышать надо?!»
Вечерело. Скоробогатов приказал ждать темноты, чтобы за один рейс забрать всех: когда стемнеет, можно увезти и на броне, не опасаясь прицельного обстрела.
Совсем неожиданно к нам в балку спустился помощник начальника штаба бригады капитан Иванов. Его появлению предшествовал тяжелый бой, и танкисты обрадовались капитану. На своем мотоцикле он был вездесущ, всегда появлялся неожиданно там, где труднее всего, в тот самый момент, когда это было очень нужно.
Так и сегодня, цепляясь кожаной сумкой, в малом отделении которой аккуратно сложены вафельное полотенце, мыльница, бритва и ножницы, а в большом — карта и бумаги, Иванов выбрался из коляски мотоцикла. И будто не было тяжелого и опасного пути на мотоцикле, как будто приехал не туда, где воют несущие смерть снаряды, а на учения. Он ровным голосом спросил:
— Что нового? Идите, я вам кое-что покажу.
Это «кое-что» было новой задачей, последними данными о противнике… Удивительное чувство облегчения и ясности приносил с собой маленький светловолосый капитан. «С приездом Иванова как будто подкрепление получаешь», — говорили о нем командиры.
На этот раз Иванов действительно привел подкрепление, подняв залегшую морскую пехоту.
Под огнем противника, подхватывая на бегу раненых товарищей, моряки пробежали отделявшие их от нас триста — четыреста метров и окопались впереди, за балкой.
