— Скорее войне… конец… жене, земляк, скажи: умер я. Воюйте получше…
Он замолчал, тело его у меня на руках вытянулось, как струна, затем обмякло, только мелко-мелко дрожали перебитые ноги: еще жил какой-то нерв, потом и он умер.
Мы были потрясены этой тихой и мужественной смертью скромного маленького красноармейца. К горлу подступил горький комок. Заплакать бы, да не было слез.
Панков, записав фамилию умершего, смущенно пробормотал:
— Напишу жене его и детишкам, хороший человек умер…
Собрав всех раненых в одно место, отправила Смирнова в тыл, чтобы привести сюда транспорт для эвакуации, а мы с Панковым и лейтенантом-связистом пошли дальше.
В поле за деревней одиноко стоял танк комбата. Из трансмиссионного отделения торчали сапоги: механик-водитель уточнял повреждения. Судя по глухим ругательствам, раздававшимся из чрева танка, повреждений было много. Комбата, раненного в плечо и в голову, уже забинтовал кто-то из экипажа. Командир батальона сидел в танке, с трудом поддерживая отяжелевшую голову. Идти он не мог, но и от отправки на медпункт отказался. Оставив у себя связиста, комбат послал меня к танкам.
— В батальоне есть раненые, — сказал он. — Противник огневой полосой отсек наши танки от пехоты. Проберись ползком, как сможешь, но проберись. Больше послать мне сейчас некого. Командует там Скоробогатов. Передай приказ: выделить тебе один танк «Т-60», на нем увезешь раненых, сколько поместишь; эвакуировать только в район исходных к Тулумчаку и сейчас же обратно на танке за остальными. Когда отходить будешь, отстреливайся — стрелять из пушки ты умеешь. Хоть в «белый свет», но отстреливайся: так легче уйдешь.
Прижимаясь к земле, пробегая по нескольку метров и снова падая на землю под градом пуль, миновали мы с Панковым, наконец, два километра, отделяющие от танков Скоробогатова.
— Выходи с развернутой пушкой и сразу же открывай огонь, — поучал меня Скоробогатов, страдальчески морщась, когда в танк опускали раненых. — Командованию передай: первый батальон приказ выполнит. Снарядов бы нам побольше. Остальное сама видела, расскажешь.
Танк вышел из балки; прижавшись плечом к пушке, я пристально смотрела в сторону немцев. Вот вспышка, другая, в тот же момент танк вздрогнул от близких разрывов, по броне царапнули осколки. «Как хорошо, что нет никого сверху!» — подумала я, рванув спуск пушки. Я старалась попасть в то место, где видела вспышки. Танк мчался к своим, посылая снаряды в сторону гитлеровцев.
