Приходить в себя было приятно. У нее не было тела, имени и памяти, а была только легкость, легкость и не облекаемое в слова знание о том, как все есть на самом деле, как было и как будет. Она была частью чего-то большего, и ей было хорошо. Потом к ней вернулось имя. Имя притянуло ее к земле, хотя ей совсем не хотелось туда возвращаться, не хотелось снова чувствовать собственное тело, а хотелось и дальше парить вот так, то ли есть, то ли нет, то ли она, то ли не она. Но чем больше она об этом думала — чем больше она вообще думала, — тем ближе она оказывалась, пока наконец не открыла глаза.
Она не сразу поняла, где находится, и долго думала, что было на самом деле, а что ей приснилось. Но незнакомое кресло, явно трансфигурированное из какой-то мебели кабинета Зельеварения, подсказывало, что ничего не приснилось. Была отработка, был разговор с деканом и было странное заклинание «Легилименс». Где-то за спиной раздались шаги декана.
— Вы могли бы просто все рассказать вместо того, чтобы доводить дело до обморока, — с упреком сказал он. О, конечно. Она еще и виновата. В самом деле, не ожидала же она, что он, например, принесет ей извинения за то, что копался в ее воспоминаниях? Это же магический мир. Здесь кто лучше колдует, тот и прав. Еще один повод учиться на отлично, кстати.
— А вы могли бы спросить по-человечески и не доводить меня до обморока, — вяло огрызнулась Гермиона.
— Вы забываетесь, мисс Грейнджер.
— Да. Это потому что я в забытьи. А еще я веду себя несознательно. Это потому что я без сознания, — Гермиона не удержалась и хихикнула. В голове всплыло «от уксуса куксятся, от лука лукавят, от горчицы огорчаются». Это-то здесь при чем?!
— Если вы собираетесь впадать в истерику, извольте делать это за дверью.
— Не собираюсь я никуда впадать. Я просто считаю, что вы неправы. Что так поступать нельзя.
— Еще раз напоминаю вам о недопустимости вашего поведения. Третьего подобного высказывания я не потерплю. Что вы читали по Окклюменции?
— По чему? — удивилась Гермиона.
— По Окклюменции, Грейнджер! Не злите меня. Навык защиты от Легилименции.
— От чего?
— От Легилименции! Хватит валять дурака.
— Легилименция и Окклюменция. Вот, значит, как это называется. Нет, я еще ничего об этом не читала, только собиралась.
— Я вам не верю. Вы слишком грамотно защищались.
— Но недолго, верно? — усмехнулась Гермиона. — Я бы предложила вам посмотреть в моих воспоминаниях и проверить, но боюсь, что с меня уже хватит, сэр.
