– Я никогда тебя не обманывал, – сказал Арман после паузы. – Я думал… Господи! – Он помолчал и с отчаянием в голосе продолжал: – Я решил, что, если я пойду на уступки, это утихомирит семью… Я и понятия не имел, что мать использует мое отсутствие для того, чтобы наговорить тебе все эти чудовищные вещи… Ты, конечно, не знаешь, но я с ней крупно поссорился после возвращения… И она очень жалеет, что… что была к тебе несправедлива.
– Ни о чем она не жалеет, – буркнула Наташа, насупившись. Она слишком хорошо помнила тонкий кривящийся рот, который выплевывал в ее адрес уничижительные, обдуманно жестокие слова.
– Нет, ты должна понять, – упрямо возразил Арман. – Она вовсе не злая, я-то знаю. Но она набита смехотворными предрассудками… и чудовищно старомодна. Ее вины тут нет, ее так воспитали…
– Странно, – проговорила Наташа, нервно растирая рукой лоб, который начал ныть, – когда-то я готова была поклясться, что самый неприятный и набитый предрассудками человек – Робер… Из-за того, как он держал себя, из-за всего, что о нем говорили… Но он пришел ко мне на помощь, когда меня все бросили. И он ничего не требовал взамен. Просто спросил…
Да, он спросил тогда: «Если бы я был свободен, вы бы стали моей женой?» Но Наташа решила, что ей ни к чему делиться со своим бывшим любовником такими подробностями.
– О да, граф – счастливый человек, – съязвил Арман. – Получать все, вроде бы ничего не требуя… Такое мало кому удается.
Наташа вздохнула и слегка переместилась на скамейке. Она поймала себя на том, что этот разговор стал ей докучать.
– Ты не заставишь меня жалеть о том, что я вышла замуж, – заявила она с безжалостной прямотой, доставшейся ей от ее русских предков. – Даже не пытайся.
На мгновение Арман растерялся, но неожиданно ему пришло на ум замечание Мориса де Фермона. Как-то раз в разговоре покойный заметил: «Благодарность – неподходящее топливо для любви, оно слишком быстро сгорает». Мысль эту Морис, конечно, почерпнул в какой-то книге или пьесе – он много, хоть и беспорядочно, читал и из любых текстов выхватывал выражения, которые лучше всего передавали то, что чувствовал он сам, но ленился облечь в слова.
– Знаешь, я хотел тебя увидеть, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо, – сказал Арман. – Только это для меня важно. Не стану кривить душой и говорить, что твой муж мне симпатичен, он никогда мне не нравился. Но какая разница, в конце концов, если ты его любишь?..
– Он делает все для того, чтобы я была счастлива, – кивнула Наташа.
