«Как они просто обо всем рассуждают! Связаться с тем или с этим, потому что у него много денег или он знаменит, – думала Наташа. – А я точно знаю, что смогу быть только с тем, кого полюблю».
Те небольшие деньги, которые она получала, все же помогли ей одеться, обуться и обзавестись кое-какой косметикой. Совсем уж дрянная еда вроде бульонных кубиков для бедных тоже осталась в прошлом. Но Наташа чувствовала, что проживает не полноценную жизнь, а только краешек жизни, что это полусуществование без всяких перспектив, как будто стоишь на одной ноге на очень маленьком пятачке и не можешь никуда двинуться.
– Мармелад, не вертись! Ой, какие у тебя колтуны… Ужас!
Кот Альфонс уже успел утратить свое изначальное имя и получил новую кличку – Мармелад – после того, как съел мармелад, который Николай купил Наташе на день рождения. Аркадий Александрович всерьез воспринял слова сестры о том, чтобы встречаться со своими знакомыми вне дома, и теперь большую часть дня пропадал в разных местах, из-за чего заботы о коте легли на плечи Наташи. Мармелад стал ей настоящим другом – она говорила с ним, изливала ему душу, а кот слушал и смотрел на нее своими мудрыми зелеными глазами. И, разумеется, никогда ей не возражал.
– Надо тебя подстричь, – решила Наташа, увидев колтуны. Но кот, заметив, что она берется за ножницы, запаниковал и вмиг взлетел на шкаф. Спуститься он согласился только после того, как Наташа убрала ножницы на место.
«Делать нечего, придется нести его к Петру Ивановичу», – подумала Наташа. Петр Иванович был когда-то помещиком Таврической губернии, а ныне работал в Париже собачьим и кошачьим парикмахером. Животные его обожали, как, впрочем, и он их.
Однако Петр Иванович уже давно перебрался с авеню Клиши поближе к центру, и от Наташиного места работы до него было лишь десять минут пешего хода.
«Возьму Мармелада с собой, отнесу его к Петру Ивановичу, попрошу разрешения оставить там и пойду на работу… А вечером заберу».
Однако через полчаса после того как Наташа явилась на работу, в дом моды позвонили и попросили ее к телефону.
– Все плохо, – сказал взволнованный Петр Иванович, – я выстриг колтуны, но он плачет и не понимает, что происходит. Он думает, что ты его бросила. Пожалуйста, забери его немедленно.
– Наташа! – закричала Нина Сергеевна с другого конца зала. – Тут три платья, отвези их на съемку… И хватит болтать по телефону со своими поклонниками!
Покраснев, Наташа повесила трубку и подошла к немолодой даме, которая, судя по поджатым губам, сегодня была особенно не в духе. Впрочем, у Нины Сергеевны бывало только два настроения: кислое и очень кислое.
