— Это AOR, — говорит Гийом, который следит за взглядом Беранже. — Я следую из Парэ-ле-Мониал[14].
AOR, первое слово Книги Бытия. Парэ-ле-Мониал, столица царствования Пресвятого Сердца Иисуса Христа. Беранже в недоумении. Чего от него хочет этот незнакомец? Принес ли он ему пожертвование, о котором намекал Илья?
— Я ношу символ AOR, — продолжает Гийом, — знак огня, источника света, универсального разрушителя, но у меня нет плохих намерений; я принадлежу Богу, царствованию Иисуса Христа, в Святом Причастии и через Святое Причастие.
Беранже находится за тысячу миль от Святого Причастия. На его теле видны царапины от ногтей Мари. Его голова наполнена криками Мари. Его мысли растворяются в сладком отрешении, которое появляется после занятия любовью. Однако он отвечает с невероятным апломбом:
— Я знаю, что вы говорите правду. Я в состоянии отличать доброе от плохого, так как Бог миловал мне это свойство. Вы добры, месье, и мое сердце и мой дом будут для вас всегда открыты. Однако мне любопытно узнать, из какой вы страны. Вашего французского имени недостаточно, чтобы скрыть ваше происхождение, и я не удивлюсь, если вы мне скажете, что вы немец.
— Австриец.
— Австриец! И вас в самом деле зовут Гийом?
— Нет… Извините меня… Я не имею права вам больше лгать. Я эрцгерцог Жан Стефан де Габсбург, кузен императора Австро-Венгрии, потомок великого Родольфа.
Небо словно обрушилось на его голову, сильный ветер будто повалил его с ног. Даже образ Мари был сметен. Беранже вдруг стало неуютно. В этом сером свете, где все кажется грязным и старым, посреди этой жалкой декорации находится один из самых могущественных людей в мире.
Эрцгерцог… Один из Габсбургов, здесь, в его доме у церкви, затерянном на клочке глиняной почвы, позабытой Богом и людьми. Беранже не может в это поверить. Что подумать? Что сделать? И этот князь пьет его дрянное вино…
Беранже хотел бы пробудиться ото сна. Только в утренних снах он легко оказывается в подобных ситуациях. Более того, это были ситуации, всегда не имеющие конца. От этого он их легче переносит, когда открывает глаза. Но этот сон — реальность. Князь, настоящий, живой, сидит на расстоянии вытянутой руки от него и улыбается, как обычный человек.
— Мне неудобно принимать вас подобным образом, ваше превосходительство, — говорит, запинаясь, Беранже.
— Вы самый последний, кому стоит извиняться. И, пожалуйста, никакого этикета между нами. Зовите меня Стефан и никогда не забывайте, что моя фамилия Гийом, что мой отец француз, мать — австриячка, а моя профессия — коммивояжер.
