Рывком вскочив с кровати, устремился к каюте, где утром оставил Лоа. «Признаюсь! Объясню. Попрошу простить».
Каюта оказалась пустой. Судя по запаху, ческа совсем недавно был на месте. И мне не составит труда выяснить, куда моя пара сбежала на этот раз. Деться со звездолета некуда!
«В столовой», — с удивлением и каким-то предчувствием проблем обнаружил я Лоа через систему визонаблюдения. Удивительно, но так старательно стремившаяся избегать публичности ческа явилась в самое людное место перед временем общего ужина!
Не раздумывая о причинах (не сомневался: они не порадуют!), рванул к цели, стремясь оказаться там раньше других.
— Зачем ты тут? — спросил в лоб. Время поджимало: вот-вот появятся проголодавшиеся члены экипажа.
Лоа (удивительно симпатичный в образе мужчины) подпирал спиной стену возле панели выбора меню. В карих глазах застыло выражение упрямой решимости.
— Принял к сведению твое указание! — в прозвучавшем ответе, как и в яростном взгляде не было ничего от привычной покорности чески. Наоборот: выпяченный подбородок, поджатые губы и скрещенные на груди руки демонстрировали явный протест.
— Что за указание? — вновь почувствовал, что щурюсь. В душе поднималась волна неконтролируемой злости: аромат пары пробуждал инстинкты собственника — мне откровенно не хотелось, чтобы на Лоа пялился весь экипаж. А так и будет, все быстро поймут, откуда на борту незнакомый мужчина!
— О своем месте в жизни, — фыркнул парень и непроизвольно отвел взгляд. — Раз я шлюха (прозвучало это из уст широкоплечего юноши бредово!), то и способов выбраться из случившегося всего ничего. Буду делать то, к чему ты меня так основательно приспособил! А что? Конкуренции тут никакой, а лишенных женщин мужчин — навалом.
— Что-о-о? — не веря собственным ушам, выдохнул я. Даже для самой последней девки подобная наглость была бы невероятной крайностью!
«Устроить бордель на моем звездолете?! И кто намерен это сделать?! Моя пара!».
Дневной свет для меня пошел алыми бликами, в горле засвербело от сдерживаемого рева. Лоа же с отрешенной практичностью сухо рассуждал дальше.
— Раз во мне видят только подстилку, ею и буду. В любом другом способе отработать свой долг мне заведомо отказано, буду действовать теми средствами, которые доступны. Отдамся любому желающему, сделаю все, что захотят, но за эти три месяца я заработаю те средства, что за меня заплатили. И то, что потратили на моих близких, — Лоа резко выдохнул, вдруг разом сникнув, словно израсходовал весь запал злобы и храбрости. — Я надеюсь. Я буду очень стараться всем понравиться!
