Спустя несколько минут боль, похоже, отступает, я чувствую, как расслабляется его тело, выравнивается дыхание. Приподнимаясь на колени, поднимаю одновременно и Лоа.
— Двигайся сам, — вопреки ревущему от нетерпения желанию врываться в его тело, прошу я. — Я не сдержусь…
Сорвусь в бездну слепоты и глухоты, ведомый одним желанием — двигаться. Внутрь и наружу, игнорируя любую преграду, не воспринимая крики и мольбу! В ослеплении страсти и голода.
Член Лоа в моей ладони снова твердеет, давая мне понять, что и его владельца происходящее касается в равной степени. Что и Лоа испытывает плотский голод, потребность в страсти и… разрядке.
Мой собственный член распирает от давящего изнутри возбуждения, и я понимаю, что смогу совсем недолго выдерживать немного неловкие и неумелые движения Лоа. Он отодвигается и вновь насаживается на мой орган. Осторожно и медленно, но в то же время безумно чувственно и тесно. Сам не замечаю, как зажмуриваюсь, откидываю голову назад и начинаю стонать. Пульс учащенный, рваное дыхание — это я, не сдержавшись, тоже начинаю двигаться в Лоа. Сил сдерживать себя уже нет.
Кончаем мы одновременно: Лоа — в мою ладонь, я — в тесную глубину его тела. Какое-то время мы продолжаем синхронно содрогаться в конвульсиях разрядки. И обессиленные вместе заваливаемся набок. Меня накрывает ощущением агонии. Тело, словно отмерев, начинает гореть огнем. Но одновременно и волны истомы растекаются по членам, не позволяя пошевелить хоть пальцем.
«Фантастика! Я готов стать извращенцем…».
Я из последних сил фиксирую бедра парня, чтобы осторожно вывести из него свой член. А после откидываюсь на подушку, притянув его ближе к себе.
— Спи, убьешь меня завтра, — шепчу ему в макушку.
— Не сомневайся, это первый пункт.
Он согласно сопит, теснее приникая спиной к моей груди. В сон я проваливаюсь мгновенно, впервые за время с момента встречи с Лоа чувствуя себя… частью пары.
* * *
Утро приносит проблемы. Просыпаюсь в стандартное время, как привык за долгие годы работы в космосе. Лоа неожиданно вскидывается тоже. Но, слегка приподнявшись, парень резко падает обратно на подушку и сдавленно шипит.
— Что? — не без внутреннего смущения (дневное, пусть пока и неяркое, освещение включилось автоматически) распахнув глаза, посмотрел на свою пару.
Гримаса боли и ярости исказила узнаваемые черты. В карих глазах — подтверждение вчерашних намерений.
— Боль… Жуткая. На любое движение такая реакция. Ты меня покалечил! — с усилием прошипел он.
