И молчанием…
Мы откровенно мало говорили. Причиной было мое нежелание рушить тот хрупкий порядок, что установился в сознании. Непросто варгу принять такую пару. Мне не хотелось в ближайшие три месяца никаких потрясений, все важные решения я отложил на время возвращения из рейса. Когда полетим забирать ребенка Лоа. Я даже не знал его пол — не хотел знать, запрещая девушке любую попытку поговорить со мной о чем-то более значимом, чем обеденное меню или вопрос о периоде между доставкой чистых комплектов одежды.
Лоа не стремилась к контактам с экипажем, к появлениям на публике. Всего раз или два вместе со мной покидала каюту на краткие промежутки времени. Однажды мы вместе позавтракали в общей столовой, а еще совершили небольшую «прогулку-экскурсию» по кораблю.
Члены экипажа старались явного интереса не проявлять. Кто сопровождает капитана, никого не касается. Но глубоко в душе я отчаянно боялся, что кто-то из них узнает в моей спутнице девушку из борделя на Дуо. Вероятно, этого же стремилась избежать и Лоа, поскольку не демонстрировала никакого желания покидать наше логово.
— Ты сторонница коротких стрижек? — застав девушку привставшей на носочки в попытке дотянуться до верхнего выступа выдвижных консолей, я прижался к ней сзади, обхватив руками и прижав к себе тесно-тесно.
У варгов женщины предпочитают иметь длинные красивые волосы, поэтому короткие прядки Лоа были для меня чем-то непривычным.
Стоило прозвучать вопросу, как я почувствовал: женское тело застыло в странном оцепенении.
— Я — ческа! — в какой уже раз за последние дни в отчаянии вскрикнула она. — Ты понимаешь, мы…
— Нет-нет, — тут же перебил я, не желая слышать про их ритуалы и связанные с этим прически. Когда же она поймет, что меня угнетает ВСЕ, что касается ее прошлого? Я решил, что есть точка отсчета — звездолет. С этого мгновения начинается наше настоящее и будущее. Иного нет.
На следующий день после нашего ночного разговора, когда Лоа рассказала мне про ребенка, я в ее присутствии перевел средства, необходимые ее подруге и воспитаннику, чтобы дождаться нашего возвращения. Это стало для девушки поворотным моментом. Моя пара в тот день словно приняла свою судьбу, смирилась с происходящим. Успокоилась.
Так между нами и установился странный баланс безмолвия и страсти. Принимали пищу мы чаще всего вдвоем, вместе спали и перебрасывались парой-тройкой общих фраз. Ни один из нас не спрашивал другого о прошлом или будущем. Лоа я вообще запретил болтать по пустякам, а сам страшился возможных ответов на ее вопросы.
