Само слово «клон» латинского происхождения и означает тонкую ветку дерева, побег и т. д. В европейских языках на основе этого слова возникло такие понятие, как «клан», то есть семья, род, близкие и тесные связи между людьми. Клонирование не является чем-то новым или запретным для ученых, особенно ботаников и специалистов в разведении растений. То же черенкование или размножение клубники с помощью усиков является чистой воды клонированием, то есть методом получения генетически идентичного потомства. В отличие от размножения полового, когда в геноме потомков воедино сливаются половинки геномов родителей.
Дарвин в отличие от Менделя полагал, что наследственности родителей сливаются в потомстве подобно воде и чернилам. Мендель же доказал, что «Чарлз, ты не прав», — слияния никакого нет, и во втором внучатом поколении родительские признаки могут вновь «выщепиться». В этом и революционность открытия Менделя, несмотря на все его «гибридизаторство».
Ботаники клонирование называют еще вегетативным или бесполым размножением, поскольку репродукция организмов происходит без половых или генеративных клеток. Очень много пользовался этим методом наш выдающийся селекционер Мичурин — вспомните его подвои и привои.
Примеры клонирования мы видим также при регенерации тканей и органов, а также при знаменитом партеногенезе. Афина, дочь Зевса, носит также прозвище «Партеиос». Именно в честь нее главный храм Афин назван Парфенон («т» и «ф» довольно часто чередуются в русском языке при заимствовании греческих слов: Теодор — Федор, имя переводится как «Бог-дан», «Дар божий»; тета — фита, атеист — «афеист» Пушкина и т. д.).
Мы уже говорили, что Афина рождена была из главы Зевса, то есть бесполым, «непорочным» путем. Партеногенез был «соблюден» и при рождении Христа, о чем также говорилось выше. Партеногенетически размножаются даже животные организмы с весьма сложной организацией, вплоть до ящериц. В экспериментальных условиях удалось получить даже партеногенетических индюков, правда бесплодных. У млекопитающих непорочное развитие не отмечено, если не считать мифологических сюжетов.
За счет чего же происходит клонирование организмов и их тканей? Чтобы попять это, необходимо вновь обратиться к истории биологической и экспериментальной мысли. И тут не обойтись без имени нашего талантливого и пытливого исследователя Александра Александровича Максимова (1874–1928).
К своему вящему удивлению, я обнаружил его имя в советских энциклопедиях, хотя и знал, что Максимов эмигрировал из нашей страны еще в 1922 г. В статье, помещенной в Большой медицинской энциклопедии под редакцией Семашко, говорилось, что наш ученый провел последние годы своей жизни в Чикаго, где плодотворно трудился, изучая проблемы гистогенеза и воспаления.
