Денис крепко-крепко прижался носом к застеленному шкурами полу, попросил, как учила мама: «Господи, пусть это и в самом деле окажется сном!»
— Эй, — вдруг раздался шёпот из-за стены, — это ты там скулишь, парень?
— Ты кто? — спросил Денис и сел.
— Хорошая же у тебя память, — пробурчали за стеной, и Денис наконец узнал Доминико. — Не даром, что всякую чепуху сочиняешь.
— Ты что там делаешь? Тебя разве не взяли в плен?
— Как же меня возьмут, я же приведение. Господин вождь — кстати, его зовут Каштан для Выхухоли — отправил меня играться с детьми в поймай-и-догони. Неугомонные черти. Когда я попытался от них улететь, они полезли на дерево, можешь представить? Пришлось и в самом деле с ними немного поиграть, чтобы никто не расшибся. Когда они стали играть в «найди-страшного-человека», я спрятался за шатром, и вот сейчас разговариваю с тобой.
— Он сказал, что Максим умер. Я думал, что умирают только старики и люди из кино. Маленькие мальчики, такие как мой брат, просто не могут так поступить…
Денис был до глубины души возмущён тем фактом, что его бросили на произвол судьбы. Он уже забыл, как некоторое время назад корил себя и упрекал в смерти брата.
— Его сердце больше не бьётся. Я проверял, — дух засмеялся трескучим смехом, будто был пропитан статическим электричеством. — В этом есть некоторая ирония, потому что я бы не смог, к примеру, ощутить его пульс, если б оно всё ещё билось. А сейчас, когда перестало — сразу чувствую. Теперь, пока меня не нашли, я выведу тебя отсюда. Отвлеку твою стражу, а ты, как услышишь шум, беги за следующий шатёр, мимо кустов крыжовника и дальше — прямо в чащу. Там затеряешься. В чаще сиу часовых не ставят: кто туда отважится сунуться, кроме их самих?
— А дальше что мне делать, Доминико?
На стенке шатра внезапно проступило лицо призрака. Так проступает на вспотевшей бутылке лимонада нарисованная там пальцем рожица.
— Возвращайся домой, откуда пришёл, — буркнул он. — Может, у тебя там найдётся какой-нибудь потерянный брат, кого непременно стоит отыскать? Или сестра? Всё! Опять эти несносные дети, да едят они одних крабов! Ну, будь наготове.
И Доминико, исчезнув здесь, загрохотал позади шатра чем-то вроде кандалов, застонал и засопел. Часовые, похоже, от неожиданности и испуга бросились друг другу в объятья, и только потом, вспомнив о долге, дрожа и стуча зубами (Денис ясно слышал навязчивое «тук-тук-тук»), отправились на разведку.
Денис зайцем выскочил наружу. Оказывается, солнце уже клонилось к закату и наступили тягучие, карамельные сумерки, запечатлённые как будто бы — снова это чувство — на старом карандашном рисунке. Путь свободен!
