Бабка откашлялась, отвела тяжелый взгляд. У Шкоды отлегло от сердца. Дышать стало легче и ровнее. Но ровно до того момента, пока гостья не заговорила, снова вперившись в него ничего не выражающим взглядом, тяжелым, как пневмоколесный каток:
— Ваня, — так его никто не звал, с самой школы, когда по причине большой увлеченности западным автопромом и непоседливости к нему не приклеилась кличка «Шкода». В душе что-то похолодело и оборвалось в точности так, как об этом пишут в книжках — с шумом ухнулось в пятки. А бабка, пошамкав губами, продолжила: — Меня Ирминой Николавной величать. Я к тебе по делу приехала, из столицы. Твоя находочка меня к тебе привела.
Шкода икнул.
«Она как узнала?.. Я же еще Герману даже не отзвонился». Герман — это очень крупный товарищ в сфере скупки и продажи краденного (это не Шкодин профиль). И незаконно найденного (а вот это как раз по Шкодиной части).
Его взгляд метнулся к стене: там, за шкафом, его главная находка нынешней «командировки» — корявая палка с вензелями и рунами.
Она проследила за его взглядом:
— Ну, давай, что ль покажи старушке что откопал…
— А как узнали-то?
Старуха состроила гримасу, которая, вероятно, должна была обозначать улыбку:
— Ворона на хвосте принесла…
— В смысле — сорока? — поправил было старуху Шкода, но тут же понял, что зря: бабка прищурилась недобро, пальцы плотнее сомкнулись вокруг черного набалдашника, а ему померещилось, что на его собственном горле.
Он дернулся, отскочил к стене. Хватка ослабла, стало легче дышать.
— Ты не скачи зайцем, ты находку свою покажи, — примирительно прошептала старуха.
Шкода, стараясь не поворачиваться к гостье спиной, обогнул комнату, всунул руку между задником шкафа и стеной, нащупал бумажную упаковку, потянул за ее край. В его руках оказался узкий сверток, примерно метр в длину, бережно завернутый в несколько слоев газеты.
Старуха протянула руку к нему, на мгновение замерла, словно опасаясь чего-то, черты смягчились, и будто помолодела она, хохотнула:
— Ты где нашел-то это, археолог липовый?
— В Заповеднике, — голос стал хриплым, сухим. — Который «Столбы»… Че, фигня? Новодел? — расстроено спросил он.
Старуха сделала резкое движение, сверток выскользнул из Шкодиных рук и, проплыв несколько метров по воздуху, плавно опустился в ее костлявые руки.
— Э! Э! — запротестовал Шкода. — Вы че задумали?!
— Да не визжи ты! — старуха сорвала газеты, бросила поверх Шкодиных брюк. В руках у нее оказалась изогнутая деревянная палка длиной в метр или чуть больше, толкая у основания, с искривленным в форме медвежьей лапы навершием. От основания вверх спиралью тянулся тонкой змейкой ряд засечек, едва заметных черточек и кругов.
