Любопытно, что Фромм в более поздней работе пишет: «Но дело в том, что такой вещи, как "любовь", не существует. "Любовь" — это абстракция; может быть, это какое-то неземное существо или богиня, хотя никому еще не удавалось увидеть эту богиню воочию. В действительности же существует лишь акт любви. Любовь — это форма продуктивной деятельности»[42]. И далее он расписывает уже знакомые нам формы этой деятельности. Любовь — действительно абстракция, но проблема в том, что это еще не понятие, поскольку до сих пор не было понято, какую реальность эта абстракция отображает. «Форма продуктивной деятельности» — это не определение, т. к. она применима почти к любому классу абстракций.
Фромм, конечно, не философ. Он не смог научно обосновать свою концепцию любви. Своей популярностью, скорее всего, он был обязан критике западного общества, в том числе и с помощью «любви». Он неустанно подчеркивал, что все упомянутые им формы любви — крайне редкое явление для капиталистического общества, а их место «занято неким количеством разных форм псевдолюбви, которые на деле являются многочисленными формами разложения любви». Он также прав, когда пишет, что в современном западном обществе осуществляется «социально моделированная патология любви», которая в еще большей степени усилилась после написания работ Фромма. В другом месте он категорически утверждает: «Принцип, лежащий в основе капиталистического общества, и принцип любви — несовместимы». Хотя он все-таки признает, что среди «фермеров, рабочих, учителей и многих других профессий» любовь может происходить, но в целом это маргинальное явление. И как завершающий аккорд: «Если…любовь это единственный здравый и удовлетворительный ответ на проблему человеческого существования, то любое общество, которое исключает развитие любви, должно в конце концов погибнуть от того, что оно противоречит основным потребностям человеческой природы» (p.123). Он все-таки надеялся, что через «любовную» терапию, с помощью веры в любовь можно исправить капитализм, тем более, что он — «постоянно изменяющаяся структура».
Таких гуманистов-идеалистов как Фромм в истории человечества было немало. В XX веке одним из таких, например, был и Альберт Швейцер, полагавший, что мир можно исправить на основе концепции «благоговения перед жизнью». Этот наивный, детский гуманизм на самом деле не столь безобиден. Он одурманивает людей, внушает им иллюзии, ничем не отличающиеся от библейских сказаний. Такой подход к любви, который описан Фроммом, на деле дает силу вражде и ненависти.
