Упс.
На месте Цезаря она тоже опустила бы некоторые детали, пусть и немаловажные.
Имоджен не переставала удивляться, как много успевает сделать в условиях, когда времени в обрез и часики тикают над ухом. Времени у нее было ровно один полный круг часовой стрелки. Рамки, что и говорить, жесткие. Она уже настроила технические средства перевода на комбинацию из греческого, коптского и латинского языков.
Теперь оставалась одежда.
Особенно сложная часть подготовки.
Имоджен так увлеклась сбором информации и заметками, что почти полностью забыла про гардероб. Большинство бутиков, как и ее не совсем прошлое место работы, закрывалось на закате, а Имоджен не испытывала желания вламываться на склад, поэтому побежала трусцой по Зоне 2 наперегонки с Пламенеющим часом. С наступлением сумерек тротуары заполнялись гудящей суетливой толпой. Даже по воскресеньям здесь царило оживление — правительственные чиновники выходили из спячки на рабочих местах и появлялись на улицах, чтобы размять кости. У подножия каждого небоскреба расцветали палатки розничных торговцев, предлагающих все что угодно — от питательных кубиков и патчей со стимуляторами до неприлично дорогой пиццы с чесноком, тепличными помидорами и сыром. Желудок Имоджен зарычал, приказывая ей остановиться, но время гнало вперед.
— Дайте дорогу! — Она проталкивалась через массу тел. Локти, пакеты с жареными орехами, плечи, голографические журналы, ноги, на которые неизбежно приходилось наступать. — Извините. Простите. Дайте пройти! Дайте пройти!
Грэм молча следовал позади. Навигация сквозь толпу у него получилась бы гораздо лучше, она входила в подготовку рекордеров, да и навыки игры в «Тетрис» здесь могли пригодиться. Имоджен следовало уступить ему место впереди, но она лучше знала, куда идти. Этим маршрутом она часто ходила по утрам сквозь клубящийся туман — мимо департамента агрокультуры с его настенными садами высотой в пятьдесят этажей, через финансовый квартал (Имоджен покупала здесь у уличных торговцев утренние стимулирующие патчи, потому что они были в два раза действеннее для поддержания тонуса у банкиров), вдоль рукотворного канала и до Палисада, квартала особняков, где новые здания маскировались под дорогостоящую старину. Многие сенаторы владели здесь загородными резиденциями, и Имоджен часто думала, сколько глобальных вопросов решается за этими дверями с молотками в форме львиных голов.
Бутик «До и дальше» расположился на самой окраине. Цокольные стены покрывало голографическое стекло, запрограммированное на самые разные изображения. Прямо сейчас на них кипел жизнью джазовый клуб из 1930-х, а это значило, что на смене Бел. Когда они отворили дверь, лицо продавца дрогнуло — Имоджен знала, что гримаса скрывает недовольство. Она чувствовала то же самое, если за пять минут до закрытия появлялись клиенты. Но стоило продавцу увидеть волосы, как лицо его просияло.
