— Я спал у себя в комнате, — удивленно проговорил мальчик.
— Мы столкнулись в коридоре, — подтвердил Женя. — Я услышал какой-то шум и пошел посмотреть.
— Но тогда кто был тут? — Полина совершенно растерялась, шагнула к столу и только в этот миг увидела — на столе что-то есть.
— Соль, — прошептала она, пригляделась внимательнее и ахнула.
Женя и Алик тоже подошли ближе. На столе была рассыпана соль. Но не просто рассыпана: белые кристаллы образовывали слово.
— С тобой все нормально? — Женя обнял ее, прижал к себе. Полина спрятала лицо у него на груди.
— Ты тоже это видишь? — спросила она.
— Вижу. — Мышцы его рук напряглись.
— Там написано…
— Да. Ася.
Полина заплакала.
До Нового года оставалось чуть больше недели. Каких-то семь дней — и канет в прошлое еще один год жизни.
Полина всегда радовалась приближению новогоднего праздника — самого любимого праздника в году. Ей нравилось закупать подарки, украшать дом, ставить елку. Предновогодняя суета будоражила, бодрила. Хотелось двигаться навстречу чему-то новому, открывая душу грядущему счастью.
Но сейчас все было по-другому.
Полина делала то, что нужно: составляла меню для новогодней ночи, бегала по магазинам, вешала на окна снежинки, украшала детскую гирляндами, нарядила вместе с детьми большую, под потолок, елку. Но все это происходило на автомате, как будто бы отдельно от нее. Некая разумная часть ее знала, что следует выполнить, — и отлично справлялась с задачей, тогда как мысли и чувства были полны совсем другим.
Страхом — вот чем.
Полина боялась, что сходит с ума.
Внешне все оставалось, как прежде, но на самом деле она погрузилась во мрак. И там, в этом сумраке, было холодно и жутко.
Она снова начала принимать препараты, которые ей выписывали во время затяжной депрессии после потери ребенка. Полина не могла справиться сама, пришлось опираться на «костыли»: маленькие желтоватые и голубые пилюли должны были помочь.
Полина думала, что лекарственная зависимость навсегда осталась в прошлом, но, как выяснилось, ошибалась. Вернулось ощущение собственной никчемности. Тут как тут оказалось и чувство недовольства собой. Но было и кое-что новенькое. Прежде Полина четко сознавала причину происходящего, и причина эта была уважительной. Теперь же единственным, что приходило в голову в качестве основания для происходящего, было появление приемного сына. По всей видимости (осторожно предполагал лечащий врач), она настолько не приемлет мальчика, что ее мозг рождает жуткие, вырванные из реальности образы, чтобы отвлечь сознание от данного факта.
