«Сейчас со всех сторон кричат об этом чувстве, — думала Полина, — тошнит уже».
И не в том дело, что о святом лучше молчать, а в том, что слишком часто люди стали подменять понятия, употреблять слова, не задумываясь об их истинном значении, — и слова эти начали выцветать, разжижаться, становясь безвкусными, как молоко, разбавленное водой.
В голове всплыли лаконичные, невероятно мудрые строки Карла Сэндберга:
Зачем он ей написал:
«Жить не могу без тебя!»
И она ему написала:
«Жить без тебя не могу!»
Ведь он поехал на запад,
Она — на восток.
И оба они живы.
С того места, где расположились Полина и Соня, были видны эскалаторы и стеклянные лифты, которые плавно поднимались и опускались, развозя посетителей по этажам.
— Помнишь, когда ты была маленькая, тебя невозможно было увести от эскалатора? — улыбнулась Полина, потягивая молочный коктейль.
Соня ела любимое фисташковое мороженое.
— Глупая была, — фыркнула она.
— Нет, почему же. Ничуть не глупая. Подумай, это же так здорово и интересно: лестница — и вдруг движется, едет, везет тебя куда-то! У детей ясный, точный, незамутненный взгляд: они видят вещи в их истинном свете, а не такими, как навязывает воспитание, привычка, общественное мнение — бог знает что еще. — Полина говорила и сама слышала странную горечь в своих словах. — Потом мы вырастаем, но наше воображение отказывается расти вместе с нами. Оно костенеет, деревенеет, мы перестаем замечать чудесное в обыденном, больше не умеем ничему по-настоящему удивляться и быть честными перед собой. Считаем, что становимся взрослыми, а на самом деле теряем мудрость и искренность. Тем, кто старше восемнадцати, почти недоступна роскошь говорить правду. Мы становимся рабами общепринятых мнений, условностей, денег. Редко кому удается сохранить душевную невинность — на таких обычно ставят клеймо чудаков…
Полина замолчала, продолжая размышлять над тем, что сказала. Слова вырвались неожиданно: ей вдруг стало грустно от мысли, что ничего в этой жизни нельзя повернуть вспять, изменить и исправить. Нельзя стать молодой и беспечной, переписать набело неудачные страницы, снова научиться безоговорочно верить в себя и в то, что этот мир только и ждал твоего появления, чтобы бросить к твоим ногам свои дары.
Она подняла глаза и увидела, что дочь внимательно смотрит на нее. Во взгляде Сони читалось что-то похожее на ожидание, и Полина решила, что сейчас самый подходящий момент.
— Сонечка, скажи мне, что с тобой происходит? — тихо проговорила она. — Может, тебя обижает кто-то из одноклассников? Или… — Полина замялась. — У тебя мальчик появился?
