Это замечание, как и предыдущее, казалось, ударило ее прямо в грудь, но Эймон уже обернулся к другой рамке на письменном столе, той, внутри которой на разграфленной бумаге был заключен арабский стих.
– Что это?
– Из Корана. La yukallifullahu nafsan ilia wus-ahaa. Аллах не возлагает на душу тяжесть сверх посильного. Когда бабушка умерла, этот листок обнаружился в ящике прикроватной тумбочки, приклеенный ко дну.
Эймон поглядел на Исму с жалостью, которую она не могла стерпеть, и он это, наверное, понял, потому что сказал чуть резче:
– Ладно, светскую беседу закончили.
Она села на кровать, гадая, пристроится ли он рядом или предпочтет стул у стола в двух шагах от нее. Эймон выбрал третий вариант: опустился на пол, подтянул колени к груди.
– Расскажи о своем отце, – предложил он.
– Толком не знаю, что о нем рассказать, вот в чем беда. Я его не знала. Он много чего перепробовал в жизни – был гитаристом, продавцом, игроком, преступником, джихадистом, но лучше всего ему удавалась роль отсутствующего отца.
Она рассказала ему все, как ей помнилось, без утайки. В первый раз отец бросил семью, когда Исма была настолько маленькой, что не запомнила ни его побега, ни его присутствия дома до того. Она росла с матерью и родителями отца, не понимая, что ее сердцу кого-то недостает. Ей исполнилось восемь, когда он вернулся, Адиль Паша, друзьям известный под кратким именем «Паш, сокращенно от Папаша», веселый широкоплечий мужчина, похвалявшийся тем, что дочь уродилась его копией. Как все женщины в жизни Адиля, она тут же подпала под его обаяние, столь мощное, что оно помогло беглецу вернуться на супружеское ложе, хотя поначалу, когда он явился домой, мать не подчинилась свекру и свекрови и отправила его спать на диван. Он пробыл в семье достаточно долго, чтобы наградить супругу близнецами и чтобы для дочери даже мысль о его исчезновении стала невыносимой, – и тогда снова пропал. На этот раз предлогом для бегства послужила не очередная схема быстрого обогащения, а гуманитарная миссия в Боснию, где как раз догорала война, то есть отъезд подавался как подвиг. Гуманитарный конвой через пару недель возвратился, но уже без ее отца, и больше Исма его никогда не видела. Изредка приходила открытка, исписанная его корявым почерком, с сообщением о том, как он участвует в какой-то борьбе, как сражается против угнетателей, или же на пороге появлялся бородатый мужчина с небольшой суммой денег и называл очередное место, куда Паш отправился воевать – Кашмир, Чечня, Косово. В октябре 2001-го он позвонил из Пакистана по пути в Афганистан, узнав о смерти своего отца. Он хотел поговорить с матерью и услышать голос сына. Жена повесила трубку, не поинтересовавшись, а не хочет ли он услышать и голос Исмы – единственной из детей, с кем он знаком.
