— «У меня бывает странное чувство по отношению к вам. Особенно когда вы вот так рядом со мной, как сейчас. Мне кажется, что от моего сердца тянется крепкая нить к такой же точке в вашем маленьком существе. Но если между нами ляжет бурное море и еще сотни две миль, то я боюсь, что эта нить порвется. И мне грустно оттого, что тогда мое сердце будет кровоточить»[34].
— Как вена на картине «Две Фриды», — шепчет Мейбл.
— Ага.
Джейн отвечает:
— «Я свободное человеческое существо, с независимой волей, которая теперь требует, чтобы я вас покинула».
И, возможно, она в самом деле должна проявить решительность, должна уехать. Мы знаем, что это бы избавило ее от мук, — но так хочется, чтобы она ответила «да», чтобы осталась, — и мы с Мейбл замираем. На какое-то время я словно забываю о себе. И вот Джейн уже верит, что ее ждет счастье, и я тоже пытаюсь в это поверить.
* * *
Под конец фильма в комнату заходят Ана и Хавьер с подарками в оберточной бумаге. Они кладут их под елку и досматривают с нами финал, в котором Джейн идет по развалинам Торнфилда и воссоединяется с Рочестером.
На титрах они уходят и возвращаются с новыми свертками.
— А подарок родителям все еще у тебя? — спрашиваю я у Мейбл.
Она кивает, и я замечаю его под елкой. По сравнению с их подарками в праздничной упаковке мой выглядит слишком просто, но я рада, что у меня есть для них хоть что-то. Теперь я понимаю, почему Мейбл хотела повременить со своим подарком. Жаль, что у меня для нее больше ничего нет.
Хавьер улыбается, глядя на серебристую елку, и качает головой.
Ана пожимает плечами:
— Выглядит пошловато, но забавно.
Повисает тишина. Я чувствую, что уже очень поздно.
— Мейбл, — произносит Хавьер. — Давай отойдем на минутку?
Мы с Аной остаемся одни сидеть на диване напротив мерцающих огоньков. Ана оборачивается ко мне, и в этот миг я понимаю, что нас специально оставили наедине.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — говорит она.
У нее под глазами темные следы от туши, но уставшей она не выглядит.
— Можно? — спрашивает она и берет меня за руку.
Я сжимаю ее в ответ и жду, что Ана меня отпустит, но она не отпускает. Вместо этого она говорит:
— Я хотела стать твоей мамой. Хотела с самой первой нашей встречи.
Меня охватывает дрожь. Голова, пальцы, сердце — все дрожит.
— Вы с Мейбл зашли на кухню. Тебе было четырнадцать. Я уже кое-что о тебе слышала: знала, что тебя зовут Марин, что ты живешь с дедушкой, любишь читать книги и говорить о литературе. Я наблюдала за тобой. Как ты осматриваешься, как незаметно гладишь голубя на картине над раковиной.
