Сирены завывали все громче. А потом я увидела ее. Старенькое кресло с бархатной обивкой стояло возле неприметной двери.
Я отодвинула его. Повернула ручку.
За дверью оказалось помещение — что-то среднее между шкафом и комнатой. Внутри было темно, но я разглядела свисающую с потолка цепочку и потянула ее. Свет озарил вещи моей матери. Они хранились там, словно в музее, — в прозрачных пакетах с лавандовыми саше и бирками «рубашки», «шорты и брюки», «нижнее белье и купальники», «платья», «обувь». «Документы из школы», «записки и письма», «плакаты и сувениры», «книги и журналы». Одну стену полностью занимали ее фото. На ней не было ни свободного сантиметра — везде ее снимки, которые он мне никогда не показывал. Вот она — маленькая девочка в кружевном воротничке. Вот — подросток в рваных джинсах. Девушка в купальнике и гидрокостюме. Молодая мать с ребенком на руках — со мной на руках.
Сирены смолкли. В дверь постучали.
— Полиция! — раздался снизу крик.
На этих снимках мама казалась незнакомкой. Я не знала, где сейчас Дедуля, но понимала, что больше не хочу его видеть. Никогда.
Должно быть, входная дверь с грохотом поддалась.
Должно быть, они поднялись по лестнице.
Должно быть, звали хозяев дома.
Но никто не торопил меня, пока я рассматривала вещи. Никто ничего не сказал, когда я повернулась к полкам с одеждой и взяла пакет с биркой «платья». Я открыла его, просто чтобы проверить свою догадку, и увидела темно-зеленую ткань. Она заструилась точно так же, как в тот день, когда он показывал мне платье Голубки и не позволял до него дотронуться.
Я бросила платье на пол. Обернулась.
Позади стояли два полицейских и наблюдали за мной.
— Вы Марин Дилейни?
Я кивнула.
— Нам поступил звонок, что вам нужна помощь.
Мое тело отяжелело от горя, сердце впервые переполнила ненависть.
Они ждали, когда я хоть что-нибудь скажу. И я попросила:
— Увезите меня отсюда.
* * *
— Мы поедем в участок, — сказал один из полицейских.
— Точно не хочешь захватить свитер? — спросил другой.
Я помотала головой.
— Извините, что так, — сказал он, когда я залезла на заднее сиденье за железной решеткой. — Нам недалеко ехать.
В участке они усадили меня на стул. Принесли стакан воды, потом еще один. Оставили одну, потом вернулись.
— Вы замечали за ним странное поведение? — спросил один из полицейских.
Я не знала, что ответить. Он вел себя как Дедуля.
Они ждали.
— Что значит «странное поведение»?
— Прости, милая. Ты хочешь немного передохнуть? Нам просто надо собрать как можно больше фактов…
