Не многим больше дал Флуду тщательный осмотр судна. Была разве что обнаружена вмятина в подводной части форштевня, да еще кое-где на палубе и на валявшейся в одном из отсеков старой сабле были найдены бурые пятна, похожие на засохшую кровь. Последняя находка дала повод прокурору утверждать, что на судне произошел бунт. И даже заявление инспектора по мореплаванию, что вмятина на форштевне — следствие «работы» шторма, а подозрительные бурые пятна, как показал анализ, — не что иное, как следы ржавчины и пролитого красного вина, не изменили мнения прокурора Флуда. Он стоял на своем: бунт. Согласно предположению Флуда, события на «Мэри Селест» развивались так: кто-то из матросов просверлил в одной из бочек со спиртом отверстие, матросы напились до беспамятства, после чего за угрозу Бриггса сурово покарать виновных убили капитана, его жену и дочь, помощника капитана и боцмана, а их трупы выбросили в море. Когда же отрезвели и поняли, что натворили, оставили судно и ушли в шлюпке. При этом Флуд ссылался на отсутствие на бригантине шлюпок и навигационных приборов, которые, по его мнению, прихватили бежавшие бунтовщики. Версия эта, несмотря на то что она ничем не подтверждалась и ничем не опровергалась, то есть была не более чем версией, была принята как единственно верная. Других-то ведь не было.
Тотчас во все американские и английские порты было разослано предписание о немедленном аресте и допросе людей с «Мэри Селест», если такие где-либо объявятся. Кроме того, почти все крупные газеты, выходившие на английском языке, поместили на видных местах обращения ко всем, кто хоть что-нибудь знает о «Мэри Селест» и ее команде, сообщить властям.
На этом, собственно, после трех месяцев работы и было закончено расследование в деле «Мэри Селест». Морхауз, который все это время терпеливо ожидал вознаграждения, наконец получил его. 26 марта 1873 года ему было выдано 1700 фунтов стерлингов — пятую часть стоимости спасенной бригантины, которыми он поделился с командой.
Из Нью-Йорка в Гибралтар прибыл хозяин «Мэри Селест» Джеймс Уинчестер. К уже сказанному мистер Уинчестер смог лишь добавить, что стоявшая в капитанской каюте фисгармония принадлежала жене Бриггса — она взяла ее на судно, чтобы не скучать во время продолжительного плавания, а также то, что одна из двух шлюпок была повреждена еще до погрузки в Нью-Йорке, где ее и оставили. Показания Уинчестера были несущественны и тоже не пролили и капли света на тайну судна.
