В качестве кого? спросил Андреас.
Я танцую в казино. Меня зовут Габби. Вы что, никогда не слышали этого имени?
Конечно я его знаю, из газет... соврал Андреас и хотел добавить: "которыми я укрываюсь". Но воздержался.
Он присел на край кровати, красивая девушка ничего против этого не имела. Она даже отложила книжку, и Андреас пробыл в комнате номер восемьдесят семь до утра.
XII
Субботним утром он проснулся в твердой решимости не расставаться с красивой девушкой до самого ее отъезда. Да, в нем даже цвела нежная мысль о поездке в Канн с молодой женщиной, ибо, как все бедняки, он был склонен принимать маленькие суммы, которые лежали у него в кармане (а особенно склонны к этому пьющие бедняки), за большие. Так что утром он еще раз пересчитал свои девятьсот восемьдесят франков. И поскольку лежали они в бумажнике, а бумажник находился в новом костюме, эта сумма в его воображении выросла в десять раз. Вот почему он нисколько не взволновался, когда красивая соседка, через час после того, как он с нею расстался, без стука вошла к нему в комнату, и на ее вопрос, как они проведут субботу перед ее отъездом в Канн, ответил наобум: "Фонтенбло". Он, возможно, где-то в полусне слышал это название. Во всяком случае, он и сам уже не понимал, как и почему оно сорвалось у него с языка.
Итак, они взяли такси и поехали в Фонтенбло, а там выяснилось, что красивая девушка знает хороший ресторан, где можно хорошо поесть и выпить. Знала она и тамошнего официанта и звала его просто по имени. И будь наш Андреас по природе ревнив, он мог бы и разозлиться. Но он не был ревнив и, стало быть, не разозлился. Какое-то время они провели за едой и питьем, потом поехали обратно, опять на такси, и вот перед ними предстал сияющий вечерний Париж, а они не знали, что им там делать, как не знают люди, которые не принадлежат друг другу, а просто случайно сошлись. Ночь расстилалась перед ними, как ослепительно светлая пустыня. А они уже не знали, что им друг с другом делать, после того как легкомысленно растратили то значительное переживание, которое бывает дано мужчине и женщине. Тогда они решили пойти в кино, ведь только это и остается людям нашего времени, когда они не знают, куда им податься. И вот они сидели в кинозале, а темноты там не было, не было настоящего мрака, можно сказать лишь с натяжкой, что был полумрак. И они жали друг другу руки девушка и наш приятель Андреас. Но его рукопожатие было равнодушным, и он сам от этого страдал. Он сам. Затем, когда начался перерыв, он решил пойти со своей красивой спутницей в фойе и выпить, они и впрямь пошли туда и выпили. А фильм его больше нисколько не интересовал. Они вернулись в отель с довольно-таки тоскливым чувством.
