Он тряхнул головой и продолжил:
– Мужчины с более высокими голосами будут петь тоже одно слово, но повыше: «Пол-блин-на! Пол-блин-на! Пол-блин-на!» Доктор Легг, попробуйте!
– А это слово что означает? – опять спросил мистер Мэтьюс: он, казалось, был неутомим в своей тяге к познанию иностранных языков.
Этот его новый вопрос общество встретило весёлым смехом, потому что готово было сейчас смеяться всему, что только не скажи.
– Это то самое круглое, только половина, сэр, – объяснил капитан почтенному сквайру и продолжил. – Ну-ка, баритоны, попробуйте!
Несколько гостей и доктор Легг, сделав серьёзные лица, запели, старательно выговаривая непонятное русское слово.
Мэри Уинлоу смотрела на капитана распахнутыми глазами, и сердце её замирало от нежности. Впрочем, этого опять никто не заметил, потому что на капитана все женщины сегодня так смотрели, и её взгляд потонул среди моря таких же взглядов.
– Отлично, джентльмены! – Капитан с воодушевлением похвалил баритоны. – А теперь дамы с голосами сопрано поют повыше, чем мужчины: «Чет-верть-блина! Чет-верть-блина! Чет-верть-блина!»
Тут он покосился на мистера Мэтьюса и добавил:
– «Четвертьблина» – это одна четвертая часть того самого круглого и целого «блина».
Дамы ни в чём не смогли бы теперь отказать капитану, а уж тут, предчувствуя веселье, они были само послушание.
– И наконец, самые высокие, девичьи голоса звонко выводят: «Блин-чики! Блин-чики! Блин-чики!» – провозгласил капитан громко, обращаясь к молодым леди. – «Блинчики» – это я уже не знаю, что такое, но очень вкусно, наверняка!
Он опять взглянул на Сильвию и увидел её глаза, которые, казалось, говорили ему, ему одному «Люблю! Люблю тебя!»
– А теперь все вместе! Начинают басы! – Капитан взмахнул руками и первый запел, низко протягивая букву «н», так гудит самый большой монастырский колокол: – Блин-н!
– Блин-н! Блин-н! Блин-н! – подхватили за ним басы.
– Пол-блин-на! Пол-блин-на! Пол-блин-на! – следом, по мановению руки капитана, вступили баритоны.
– Чет-верть-блина! Чет-верть-блина! Чет-верть-блина! – запели дамы, в смущении поглядывая друг на друга.
– Блин-чики! Блин-чики! Блин-чики! Блин-чики! – залились девушки звонко и на все лады, но зато от чистого сердца.
И целую минуту в гостиной «стоял колокольный звон», многоголосый, шумный, радостный, а потом кто-то первый сбился, и вот уже кто-то из гостей захохотал, упав в объятия соседа или соседки, кто-то всплеснул руками, округлив глаза и зажав себе рот, кто-то, отдуваясь, стал обмахиваться кружевным платочком, оглядываясь в беснующемся море вееров, высоких дамских причёсок и мужских париков, а дети в восторге визжали и прыгали по комнатам, потому что когда же и не попрыгать ещё, как в то время, когда взрослые, сами уподобившись детям, на тебя внимания не обращают?
