Дневник снеговика | страница 7



От того, что зима литературе, как гопник, смотрит в глаза,
А литература только и может ответить «кудах-кудах».

К тридцати пяти перестает сниться сюрреализм — снится арт-хаус…

К тридцати пяти перестает сниться сюрреализм — снится арт-хаус,
Кошмар обретает черты независимого кино,
В основном русского, где кухня или село,
Дождь, потому что осень, никого не осталось.
Убегают кошка, собака, ребенок, жена, куришь в постели,
Газ открыт, но не зажжен, отовсюду льется вода,
На месте родителей и знакомых пустóты и темнота,
Ты боялся, что тебя съедят покойники, и они тебя съели.
И теперь, разрозненный по их внутренностям, не имеющий веса,
Чувствуешь себя этакими нотами на весу
Мелодии из фильма «Пианино», где муж насилует героиню в лесу,
Ты сам на месте героини — и никакого леса.
А может, и лес, например, сосновый, дожди и осень
(Как упоминалось в самом начале), и первый лед,
Как поезд, идут кислород, водород, азот,
C шумом наклоняют верхушки сосен.

Едет по кочкам желтый грузовичок…

Едет по кочкам желтый грузовичок,
Магнитола — в голос, водитель — молчок,
Обгоняет по встречке девочку Машу,
Вылетает под фуру — и сразу в кашу,
Типа, этакий закономерный итог,
Для тех, кто нетрезв, немолод и одинок.
Еще скрежещет механизм, как бы сложенный пополам,
А Маша сбавляет скорость и движется по делам,
И только проехав четыре дорожных знака,
Она понимает — как звери из зодиака
И существа оттуда, медленно, как в сове,
Одни и те же картинки вращаются в голове.
Шмель тычется в шов меж рамою и стеклом,
Картошка, в мешок пересыпаемая ведром,
Свет, отрывающийся от реки кусками,
Пароходик, проходящий под большими мостами,
Отчим, складывающий из газеты шапку для маляра,
Одинокий звон многократного комара,
Автомобили в пробке, протирающие пенсне,
Как многочисленные Чеховы, в дорожной возне
Появляется скорая с песенкой жалкой,
Как мельница, неторопливо крутя мигалкой,
Внутри — водитель грузовичка слушает, как хрясь-хрясь
Скорая вступает в дорожную грязь,
Покуда жернов сердца вращается не торопясь.

Вот мы стареем, вот мы почти генсеки…

Вот мы стареем, вот мы почти генсеки:
Обрюзгшие педы, помятые лесби, неспившиеся гетеросеки,
Пожизненные КМС, не только от физкультуры,
Кегли, не выбитые раком и политурой.
Если требуется кому-то звездная мера — вот она мера:
Брюс Уиллис, все более смахивающий на Гомера
Симпсона, стоящего вроде столба соляного, или же пыли,
Типа «d’oh!», «ах ты, маленький…», «у-у, кажется, мы приплыли».
Настолько ты старый, что путают с Мережниковым,